Восхождение к образцу

Идея культурного образца, мультиплицируемого во множест­ве копий, т.е. становящегося основой для многократного воспро­изведения в деятельности различных производителей - это чрез­вычайно сложная в интеллектуальном отношении идея, предпо­лагающая прежде всего неизмеримо более высокий уровень аб­страгирующей способности. Потому-то и оказывается столь про­должительна эпоха абсолютного господства галечной культуры, равнодушной к идее технологического воспроизводства. Требо­валось появление антропологически нового вида, обладающего существенно более высоким интеллектуальным потенциалом, дабы возник существенно новый тип культуры, основанный на произ­водстве по образцу, основанный на трансляции технологических приемов.

Если первые искусственно обработанные гальки появляются около двух с половиной миллионами лет тому назад, то прими­тивные технологические схемы изготовления предметов по об-

разцу можно обнаружить, пожалуй, лишь в так называемых проторубилах, появляются в эпоху ашельской индустрии. Это про­исходит не ранее, чем миллион лет назад и связано с деятельнос­тью нового антропологического вида - хомо эректуса. На протя­жении полутора миллионов лет единственная форма культурной трансляции, которая известна прачеловеку, - это натуральная трансляция знаково-меточных камней через воспроизведение не­ких обрядово-ритуальных схем. И потому культура хабилиса может быть достаточно точно названа КУЛЬТОВОЙ культурой. Она уже умеет воспроизводить обрядово-ритуальные схемы, но ее интересуют исключительно священные каменные персоналии, а вовсе не представленные этими персоналиями универсальные формы. Потому-то и получается так, что галечная индустрия не знает устойчивых форм производимых ею псевдоорудий. Знаково-меточные камни существуют в этой культуре не как технологи­ческие схемы, а как персональные реальности; каждый отдельно взятый меточный камень - это глубоко индивидуальная ПЕРСОНА, имеющая священный, культовый статус и трансли­руемая из поколение в поколение в своем натуральном виде; а сам хабилис - это производитель, который еще не умеет быть Воспроизводителем.

Идея воспроизводства, идея производства по образцу являет­ся идеей принципиально более трудной, поскольку она предпо­лагает необходимость ДИАЛОГА С ИНЫМ, предполагает воз­можность преодоления исходной культурной монологичности, когда прачеловек делает произвольный меточный скол, нимало не заботясь ни о его соотнесенности с некоей культурной тради­цией, ни о его технологической воспроизводимости в чьей бы то ни было деятельности.

Наоборот, работа с образцом - это работа, основанная на ре­конструкции некоего инвариантного ОБРАЗА, который лежит в основе образца и одновременно является основой предмета, делаемого по образцу. Скажем, создание по образцу простейшего каменного рубила требует, чтобы изготовитель удерживал в со­знании инвариант, лежащий в основании этого образца, а, значит, чтобы у изготовителя присутствовал образ рубила как такового, а это возможно лишь при условии достаточно высокой степени абстрагирующей способности рассудка.

Анализ феномена галечных псевдоорудий позволяет с уверен­ностью утверждать, что никаких образов, которые могли бы стать предметом воспроизведения и трансляции, у этой галечной инду­стрии пока еще нет. Как уже отмечалось на предшествующих страницах, здесь присутствует абсолютная разноголосица камен­ных осколков, которые ни в малой степени не пытаются напоми­нать друг друга и не имеют никакого объединяющего их первооб­раза. Создателям олдувайской индустрии не знакома идея образ­ца как такового, и это является безусловным свидетельством того, что уровень абстрагирующей способности этих существ еще со­вершенно недостаточен для того, чтобы обеспечить трансляцию

самой идеи орудийности. Сколы на олдувайских псевдоорудиях не имеют никаких закономерностей (кроме, разве что, одной -той, что они делаются только с одной стороны гальки), и иссле­дователи подчеркивают, что у этих сколов в принципе не обнару­живается никакой регулярности которую можно было бы техно­логически воспроизводить.

Наоборот, любая, даже самая примитивная орудийная куль­тура - это культура, в самом основании которой лежит идея транс­лируемого культурного образца. Орудийная культура - это куль­тура, которая предполагает трансляцию из поколения в поколение некоторой технологической схемы, которая заложена в основа­ние того или иного орудия - схемы, которая предполагает, что данный предмет может быть определенным образом использован. Орудийная культура - это культура, в которой предмет впервые становится СРЕДСТВОМ, и на первый план выходит функцио­нальное лицо предмета. И потому любой орудийной культуре свойственны поиск, отбор и трансляция наиболее удобных в функ­циональном отношении форм: ведь орудийная культура - это куль­тура, ориентированная на ИСПОЛЬЗОВАНИЕ изготавливаемых ею предметов в качестве орудий той или иной деятельности.

Если мы принимаем гипотезу, согласно которой древнейшая культура не орудийна, а знакова по своей сути и происхожде­нию, становится понятным, почему она равнодушна к трансля­ции каких бы то ни было устойчивых форм. Технологическое воспроизведение знаково-меточных камней, их технологическое дублирование попросту бессмысленно: каждый меточный камень ценен как раз своей индивидуальностью. Он хранит глубоко ин­дивидуальную мифосемантическую информацию, значимую толь­ко для того существа, который создал эту метку.

И если, с одной стороны, у хабилиса отсутствует достаточный интеллект, для того, чтобы воспроизводить по образцу, то, с другой, у него не возникает сама необходимость в том, чтобы на­учить кого-то изготавливать точно такие же или похожие камни. Его совершенно не интересуют технологии воспроизведения того или иного конкретного скола, не интересуют технологии воспро­изведения тех форм, которые обретают обрабатываемые гальки -ведь принцип утилитарности находится пока еще в стадии своего зарождения, и должно пройти немало времени, прежде чем этот принцип сможет стать одним из ведущих принципов первобыт­ной культуры. А это значит, что коммуникация между индивидами может носить на этом этапе исключительно иррационально-куль­товый характер, но никак не характер рационально-технологи­ческой коммуникации. Эта коммуникация является иррациональ­но-культовой, поскольку она происходит по поводу мифосемантики предметов, но никак не по поводу их возможного техноло­гического использования.

Наоборот, рационально-технологическая коммуникация - это коммуникация, которая вначале выделяет, а после транслирует определенную культурную схему действий с самим предметом, а

не с его мифосемантическим облаком. Это коммуникация, кото­рая возникает не по поводу мифа предмета (как это было харак­терно для первичной обрядово-ритуальной коммуникации), а по поводу возможных стратегий практического использования данного каменного обломка; следовательно, это коммуникация, которая предполагает получение некоторого практического резуль­тата. И как бы ни было примитивно проторубило, изготавливае­мое хомо эректусом, изготовитель проторубила демонстрирует отчетливую способность к технологической коммуникации. В изготавливаемых эректусом рубилах и проторубилах отчетливо прослеживается некая деятельностная схема - тот образ действий, с которым будет связано практическое использование этого проторубила. Вместе с тем, обрабатывая камень, он - и это оче­видно - имеет в виду некую культурно унаследованную техноло­гическую схему обработки, позволяющую получить предмет с относительно устойчивой формой. Он ведет внутренний диалог с этой технологической схемой, и подчиняет действия своих рук этой технологической схеме. Потому-то все проторубила облада­ют чрезвычайно похожей формой. А появляющиеся на следую­щем этапе ручные рубила ашельской индустрии являются прак­тически идентичными с точки зрения воспроизводимой формы. И потому с высокой степенью вероятности можно утверждать, что за ашельской индустрией эректуса скрывается чрезвычайно высокий уровень абстрагирования и рационально-технологичес­кой коммуникации.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что культура, прихо­дящая на смену галечным псевдоорудиям, - это культура, осно­ванная на принципиально новой схеме культурной трансляции. И хотя в ней, вероятно, сохраняется тот тип культурной трансля­ции, который был изобретен на олдувайском этапе, т.е. обрядово-ритуальная, культовая трансляция персональных меточных камней и спрятанной в этих камнях мифосемантики, важно то, что она совершает поистине грандиозный прорыв. Только теперь, на этапе шельской и ашельской индустрии эректуса возникает и утверждается принципиально новая форма культурной трансля­ции - трансляция культурных образцов, трансляция неких куль­турных абстракций, воплощаемых в предметной деятельности.

На новом этапе сам камень обретает принципиально новую форму существования. Если в олдувайскую эпоху он был ис­ключительно самозначимой, персональной реальностью, и каж­дая каменная персона несла в себе индивидуальную мифосемантику (и именно этой индивидуальной мифосемантикой была ценна для нарождающейся культуры), то отныне камень обре­тает принципиально новое культурное измерение: он становит­ся СРЕДСТВОМ, он становится НОСИТЕЛЕМ КУЛЬТУРНОЙ СХЕМЫ.

И это новое обстоятельство становится подлинным источни­ком, подлинной отправной точкой того совершенно нового спосо­ба производства, который демонстрирует Homo erectus в отличие

от своего непосредственного предшественника. Это производст­во, в котором самоценной становится сама идея копирования.

Если обрабатываемые хабилисом гальки оказываются подчерк­нуто не похожи друг на друга характером нанесенных на них сколов и демонстрируют подчеркнутое отсутствие инвариантнос­ти искусственных форм, то производящая деятельность эректуса выглядит как прямая противоположность по отношению к дея­тельности хабилиса: Homo erectus производит неисчислимое ко­личество практически идентичных орудий, и вовсе не потому, что они ему нужны в практической деятельности, а просто пото­му, что смыслом его деятельности становится воспроизведение некоей технологической схемы как самоценная культурная дея­тельность. Научившись копировать, он отныне копирует ради копирования, а вовсе не ради каких-то практических целей. Ты­сячи практически идентичных рубил, обнаруживаемых археоло­гами в отложениях ангельской культуры - наиболее яркое тому подтверждение. Столь подчеркнутая избыточность безусловно утилитарных предметов может быть объяснена тем, что искусст­во копировать становится для эректуса своего рода новым куль­том. В общем и в целом представители вида Homo erectus имели все основания заявить задолго до компании Xerox: "Это мы на­учили мир копировать!".

Но не только научили (и сами научились) копировать, а и построили на этой основе новую культурную Вселенную.

Какую - об этом ниже.

Дата добавления: 2014-11-29