Указания по подготовке к текущему контролю знаний, к промежуточной и итоговой аттестациям 2 страница

Основа русской классической философии зиждется на правосла­вии, что нашло свое отражение в понимании того, что есть развитие общества, куда оно должно привести, каковы его закономерности.

¹² Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения // Аме­риканская социологическая мысль. М., 1996. С. 494-526.

Согласно П. А. Лаврову, развитие в сути своей есть движение в сторону улучшения общества — прогресс. Сущность общественного прогресса — «рост социальной солидарности». В свою очередь, дос­тижение идеала невозможно без коренных преобразований наличной действительности, которые раз за разом ведут человеческое общество по пути прогресса. Идеал общественного развития — достижение со­циальной справедливости, которая «будет достигнута посредством со­циалистической революции»¹³.

Определяя условия общественного развития на его пути к идеа­лу, Н. К. Михайловский говорит о типе и степени развития. Под ти­пом развития он понимал сумму различных способностей индивида. По его мнению, индивид, пользующийся почти исключительно од­ной способностью, доводит ее до высокой степени совершенства, но все другие его способности подвергаются атрофированию. Таким образом, общий тип развития индивида понижается. Опираясь на эту концепцию, Михайловский выступает против теории общест­венной эволюции Спенсера, подвергая критике взгляды последнего на общество как на единый организм.

Основываясь на выводах зоолога Бэра, Михайловский указыва­ет, что организм развивается, растет и совершенствуется посредством физиологического разделения труда, и, таким образом, источником исключительной сложности организма является дифференциация ор­ганов и тканей. Каждый орган выполняет в совершенстве какую-либо особую функцию, полезную для всего организма, который бла­годаря этому становится сложной индивидуальной сущностью.

Михайловский оспаривает положение, высказанное Спенсером, о том, что общество развивается благодаря разделению труда и специализации его членов, утверждая, что специализация приводит к регрессу личности. Степень развитости, достигнутая личностью в результате развития какой-либо одной способности за счет других, может быть очень высока, но общий уровень развития этой лично­сти тем не менее понижается. В подобном процессе развития обще­ство «старается подчинить и разбить личность». Оно превращает человека из отдельной личности в свой собственный орган. Узкие специалисты перестают понимать внутреннюю жизнь представителей

¹³ Лосский Н. О. История русской философии: Пер. с англ. М: Советский писа­тель, 1991. С. 73.

других специальностей. Таков источник равнодушия, даже враждеб­ности и, наконец, утери счастья. Стремясь избежать таких нежела­тельных последствий, «личность, повинуясь тому же закону разви­тия, борется, или, по крайней мере, должна бороться за сою индиви­дуальность, за самостоятельность и разносторонность своего ◊Я"».

Таким образом, то, что означает прогресс в жизни организма, является регрессом в жизни общества. «Прогресс, — утверждал Ми­хайловский, — это постепенное приближение к целостности неде­лимых...», наиболее возможному и многостороннему разделению труда между органами тела и в то же время «постепенное прибли­жение» к наименее возможному разделению труда между людьми.

Михайловский давал следующую классификацию периодов общественного развития: объективно антропоцентрический — от­сутствие кооперации и потом слабые зачатки простого сотрудниче­ства; экономический — преобладание общественного разделения труда; субъективно антропоцентрический — период простого со­трудничества. Последний он намечает в качестве идеала развития общества и относит к будущему¹⁴.

Михайловский критиковал дарвинистов. Они, говорил он, пе­реносят на человеческое общество законы борьбы за существова­ние, но как приспособление к окружающей среде, так и естествен­ный отбор не представляют человеческих идеалов. «Наоборот, при­способляй к себе условия окружающей тебя жизни, не дави непри­способленных, ибо в борьбе, подборе и полезных приспособлениях заключается гибель и твоя, и твоего общества»¹⁵.

Концепция развития Л. П. Карсавина также резко отличается от позитивистской концепции прогресса. Человеческое общество рас­сматривается им во всеединстве сущности, стремящейся раскрыть потенциально заложенное в себе самом. Во всеединстве любой мо­мент развития признается качественно равноценным любому друго­му и ни один из них не рассматривается как средство или стадия перехода к решающему концу; эмпирически моменты имеют различ­ную ценность в соответствии со степенью, до которой всеединство раскрывается в них. История любого индивида содержит момент са-

¹⁴ Кондратьев Н. Д. Основные учения о законах развития общественной жизни
// Избранные сочинения / Ред. колл. Л. И. Абалкин и др.; сост. В. М. Бондаренко,
В. В. Иванов, С. Л. Комлев и др. М.: Экономика, 1993. С. 104.

¹⁵ Там же. С. 75-76.

мого полного раскрытия всеединства, является апогеем его развития. Критерий для определения этого апогея может быть найден путем исследования религиозного характера данного индивида, имея в ви­ду его «специфическое отношение к абсолюту» (к истине, добродете­ли, красоте). Поскольку историческое развитие как целое есть боже­ственный человеческий процесс, критерий его приближения к идеалу должен быть найден в личности, наиболее полно выражающей абсо­лют в эмпирической сфере, а именно в Иисусе. Вся история челове­чества, таким образом, — это «эмпирическое становление и гибель христианской Церкви». Поэтому историческая наука должна быть религиозной и, более того, православной¹⁶.

Многие русские религиозные философы интересуются вопросом о сущности исторического процесса. Они подвергают критике позитиви­стские теории и указывают на невозможность осуществления совер­шенного общественного строя в условиях земного существования. Причем акцент в определении того, что является прогрессивным на­правлением общественного развития, делается ими не на научно-техническом аспекте общественного развития, который полагается ими в большинстве своем не являющимся определяющим для развития че­ловеческого общества, а на сфере духовного человека, системе этиче­ских, нравственных и эстетических ценностей. Всякий общественный строй осуществляет лишь частичные улучшения и в то же время со­держит новые недостатки и возможности для злоупотреблений. Пе­чальный опыт истории показывает, что весь исторический процесс сводится лишь к подготовке человечества к переходу от истории к ме-таистории, т. е. к «грядущей жизни» в Царстве Божием¹⁷.

§ 3. Развитие идей о будущем общества во второй половине XX в.

Развивавшиеся параллельно на Западе теории постиндустри­ального общества (например, концепции общественного развития Д. Белла, У. Ростоу, концепция трех волн Элвина Тоффлера¹⁸ и др.) также базируются на идеях эволюции, прогресса и стадийности

Кондратьев Н. Д. Указ. соч. С. 359.

Там же. С. 474-475.

Тоффлер Э. Третья волна. М.: Изд-во «ACT», 1999. 784 с.

развития. В процессе развития человеческого общества их авторы выделяют три последовательных стадии: традиционная (аграрное общество, результат аграрной революции), индустриальное общест­во (наступившее с развитием капитализма) и постиндустриальное общество (плод дальнейшего развития цивилизации).

Вкратце суть данных концепций выглядит следующим образом. По мнению У. Ростоу, индустриальное общество приходит на сме­ну традиционному, «основанному на доньютоновской науке и тех­нике и на доньютоновском отношении к миру». Вследствие «регу­лярного и систематического использования возможностей, порож­даемых современной наукой и техникой», аграрное производство традиционных обществ было заменено индустриальным. В свою очередь на смену индустриальному приходит постиндустриальное общество. С точки зрения Д. Белла, эта метаморфоза обусловлена качественно новой ролью науки и техники. Американский ученый полагает, что главенствующую роль в новом укладе будет играть не индустриальное производство, а информация.

Экономико-техницистское мышление, наука и техника стали оп­ределяющими факторами исторического процесса. Другим не менее важным фактором стали экологические последствия развития техно­генной цивилизации. Этот аспект получил широкое освещение в дея­тельности Римского клуба. Таким образом, тенденции развития НТР и ее последствия являются в технологически детерминированной фу­турологии главным предметом прогностического процесса.

Задолго до 1943 г., который можно считать официальной датой появления футурологии, уже существовали теории, выводящие бу­дущую картину мира, исходя из развития научно-технической сфе­ры. Со времен Ф. Бэкона человек хотел с помощью техники поко­рить природу, надеялся достичь царства свободы. Тем не менее своего наибольшего могущества техника достигла к середине XX столетия. Успехи естественных наук и порожденных ею технологий были особенно очевидны на фоне кризиса гуманитарного знания и, в частности, философии. Несмотря на это, нужно признать, что технологически детерминированная футурология имеет глубокие корни в философии истории. Ведь футурология — это та же самая история. Только история не прошлого, а предполагаемого будущего. Как и всякое историческое знание, она имеет собственное направ­ление движения. В философии истории можно выделить два таких

направления — линейное и цикличное. Фома Аквинский сравни­вал первое направление с летящей стрелой, а второе — с собакой, пытающейся схватить себя за хвост и от того кружащейся на месте. Исходя из этих идей, современная футурология выстраивает пред­ставления о будущем.

Линейная история представляет собой непрерывный и необрати­мый процесс движения времени вперед. Данный тип восприятия ис­тории родился в лоне западной цивилизации. В основе такого подхо­да лежит идея прогресса. При этом сама цель, конечная точка про­гресса, не так уж важна: главное — «сам процесс». Впервые внере-лигиозная теория линейного прогресса достаточно отчетливо была сформулирована в эпоху Просвещения и с тех пор прочно осела в умах западных мыслителей, в том числе футурологов.

Необходимо заметить, что прогнозирование будущего в русле данной традиции доминирует и по сей день. Понимание линейного прогресса в качестве столбовой дороги для всего человечества за­ложено в основание идеологии глобализации. Одним из адептов этого направления является А. Тоффлер. Американский ученый, разделяющий опасения по поводу разрушительного воздействия техногенной цивилизации, тем не менее смотрит в будущее с опти­мизмом. Выход из создавшегося положения автор «Футурошока» видит в развитии (прогрессе) все той же технологии. На основе но­вой, в данном случае информационной, технологии мир (с точки зрения Тоффлера) сможет продолжить путь своего бесконечного совершенствования.

Надо сказать, что Тоффлер отнюдь не одинок в своих прогно­зах. Довольно внушительное, как по количеству, так и по именам, направление рисует будущее в оптимистических тонах. При этом каждый пытается придумать собственную технологию прогресса человечества. Так, например, Г. Кан призывает не обращать особого внимания на проблемы, порождаемые техникой, т. к. все это из­держки роста человечества до уровня «супериндустриальной» ци­вилизации. В том же духе рассуждает Дж. Гэлбрейт. Благотворное влияние «прогрессирующей» техники он видит в появлении нового поколения менеджеров (техноструктуры), которые в своей деятель­ности будут ориентироваться не на получение прибыли, а на обще­ственные интересы.

Футурологические концепции будущего и общественного раз­вития, сформировавшиеся на Западе, к которым можно отнести и принадлежащие Тоффлеру и Беллу, все же не являются полностью однородными и солидарными в отношении понимания смысла ис­тории общества: концепции прогрессистские полемизируют с тео­риями циклического развития, которые, в свою очередь, часто видят развитие общества как постепенный регресс.

Наряду с концепциями всемирного общественного прогресса, предполагающими поступательное постадийное развитие всего че­ловечества по направлению к лучшему (более совершенному), раз­вивались и концепции, в полной мере воплощавшие в себе идеи о цикличности развития, некоторые из них ставили под сомнение существование человеческой цивилизации как единого целого. Речь идет, например, о концепциях локальных цивилизаций Н. Я. Дани­левского (теория культурно-исторических типов), Освальда Шпенг­лера, Алекса Тойнби (собственно теория локальных цивилизаций) и ряда других философов и социологов.

Теория локальных цивилизаций исходит из того, что истории развития человеческого общества как изначально единого процесса не существует, есть лишь история возникновения, развития и упад­ка отдельных локальных цивилизаций. История человечества скла­дывается из своеобразной истории локальных цивилизаций. На лю­бом этапе развития человечества существует цивилизационная множественность мира, причем различные цивилизации могут на­ходиться на различных стадиях развития. Более того, единой типо­логии таких стадий может и не быть, для каждой цивилизации их набор и последовательность могут различаться.

По-иному выглядят горизонты грядущего в прогнозах футуро­логии, рассматривающей будущее в парадигме цикличной филосо­фии истории. Подобное понимание исторического процесса было характерно для Востока и дохристианского Запада. Мифология Древней Греции (по крайней мере, в изложении Гесиода) преду­сматривает последовательную смену веков — Золотого, Серебряно­го, Бронзового и Железного. В конце каждого такого цикла челове­чество ожидал конец света и последующее возрождение.

История, рассматриваемая в подобной перспективе, не имеет развития. Она изначально ограничена рамками чередующихся цик­лов. Циклический сценарий истории был типичен для традицией-

ных обществ Востока. Там возникали огромные, могущественные империи, которые, достигнув максимальных границ развития, раз­рушались. На их место приходили новые образования, которые, дойдя до тех же границ развития, канули в небытие.

Новое и Новейшее время являлось периодом господства про-грессистских взглядов на развитие общества. Толкование истории современного мира футурологами находится под влиянием идеи ли­нейного движения времени. Сохранению этого положения способст­вует аналогичная традиция в философии истории. Данное статус-кво невозможно нарушить, не поколебав прогрессистского толкования развития человечества. Для того чтобы получить качественно боль­шее разнообразие футурологических построений, необходимо выдви­нуть альтернативы существующей философии истории.

Философская критика теорий прогресса ведется отнюдь не с целью лишить людей надежды на улучшение будущего. Напротив, речь идет о том, чтобы обратить внимание на настоящее, которое и предуготовляет это будущее. В самом деле, почему упование на будущее должно вызывать энтузиазм у живущих здесь и сейчас? Из числа всех поколений, прошлых, будущих и настоящих, выби­рается какое-то одно (в неопределенном будущем!), которому и достанутся все плоды труда предыдущих поколений. Настоящее поколение, таким образом, просто должно принести себя в жертву будущему (что, вероятно, оправдано с точки зрения рассмотрения общества как единого организма). И так множество раз.

Основной посылкой концепции прогресса, прослеживающейся практически у всех придерживающихся ее авторов, является непо­колебимая вера в неизбежность лучшего будущего (в том смысле, в котором его понимает тот или иной из них). Помимо этого для теорий прогресса характерен следующий парадокс: они, уповая на будущее, в действительности не заботятся всерьез о его наступле­нии. Прогресс мыслится как гарантированный прогресс. То есть, что бы ни происходило, все равно светлое будущее наступит. Кро­ме того, классические теории прогресса провоцируют конфликт по­колений. Каждое последующее поколение, проникнутое ими, счита­ет себя заведомо лучше предыдущего, поскольку оно появилось в более позднюю, а значит, более прогрессивную эпоху.

Важным вопросом, проистекающим из критики теорий прогрес­са, становится вопрос о направлении развития общества, о смысле

истории. Очевидно, что, если гарантированного лучшего будущего не существует, то взгляд на исторический процесс и общественное развитие должен коренным образом измениться.

XX век, особенно вторая его половина, привел к появлению критики прогрессистских теорий развития, развившихся в рамках «антифутурологической волны».

Истоком формирования идейной основы «антифутурологии» стали нарастающие проблемы в развитии человеческих обществ по всему миру, объединяющихся все большим количеством экономи­ческих, культурных, политических связей. При этом обнаружилось значительное расхождение прогнозов, дававшихся еще недавно, с реальной действительностью. Более того, значительные расхожде­ния наблюдались между прогнозами, сделанными на основе разной методологии и методик.

«Антифутурологическая волна» 1960-х гг. в дальнейшем лишь усилилась в связи с тревогой по поводу резкого ухудшения эколо­гической ситуации, которое к 1970-м гг. достигло угрожающих масштабов, и прогнозы ее динамики были вовсе неутешительны. Это вызвало к жизни «экологическую волну», породившую не только множество дискуссий, публикаций, правительственных ор­ганизаций по охране окружающей среды и общественных природо-защитных организаций, но активизировавшую исследования причин и тенденций НТП и его последствий.

Публикации Р. Фолка «Наша планета в опасности» (1971), М. Ситрона и Б. Бартока «Переоценка технологии в динамической среде» (1974) и ряд других положили начало кампании по пере­оценке роли технологии, вылившуюся в «технологическую волну», суть которой сконцентрировалась в качественно иной концепции НТП как управляемого объекта. Активизировалась критика науки и ученых, «игнорирующих» беды человечества, связанные с разви­тием науки и техники, науки и технологий, породивших гонку воо­ружений и оружие массового поражения, экологические бедствия, демографический и информационный «взрывы» и т. п.

Оба течения, — «экологическая волна» и «переоценка техноло­гий», — как бы слились воедино. Появилось и третье направление — «апокалипсическое», его авторы подвергали сомнению совместимость социальных последствий НТР и дальнейшее существование челове­чества, спорными были только сроки грядущей катастрофы.

В рамках подобных представлений часть футурологов строит прогнозы будущего. Основанием для их позиции служит доклад Римского клуба «Пределы роста», в котором современная экономи­ка, порожденная наукой и техникой, рассматривается как главная угроза человечеству. Основная опасность исходит от безудержной экспансии потребительского общества, уничтожающего экологию планеты. В качестве средства для предотвращения будущих катаст­роф выдвигается теория «нулевого прироста», т. е. человечеству предлагается самоограничить потребности. Иными словами, лими­тировать свое развитие.

Естественно, что реализовать подобное в границах существую­щей системы нереально ввиду слишком большого числа субъектов, заинтересованных в дальнейшем росте экономики. Заставить чело­вечество вернуться вновь к своим истокам призывает экофашизм. Это движение ставит своей целью с помощью диктатуры ввести железные рамки, лимитирующее дальнейшее развитие техногенной цивилизации.

Очевидные методологические недочеты концепции «нулевого роста» вызвали к жизни идею «органического роста» с большой дифференциацией социальных норм в зависимости от района зем­ного шара и различных аспектов общественной жизни. Основная посылка «органического роста» — компенсация продолжения роста там, где это будет признано целесообразным, его свертыванием в тех регионах и/или сферах, где это будет признано необходимым.

Автор термина «футурология» — Флехтхейм — предложил свой вариант выхода из кризиса, основанный на циклическом по­нимании истории. По мнению немецкого ученого, необходимо отка­заться от концепции линейной истории. Своим идейным предшест­венником Флехтхейм называет Шпенглера, который рассматривал историю как совокупность замкнутых в себе культур, проходящих цикл рождения, расцвета и смерти. Флехтхейм видит перспективы футурологии в продолжении изучения «горизонтальных явлений» таких культур. Он отказывается от примитивизма линейных про-грессистских концепций исторического развития.

Приблизительно с 1970-х гг. развивается направление по изуче­нию личностно-индивидуальной перспективы человека в условиях меняющейся социальной и природной среды. Оно возникло под влия­нием работ Э. Тоффлера, Бертрана де Жювенеля, Юнга, Кларка и др.

Преобладающим мотивом в настоящих концепциях обществен­ного развития является акцентирование внимания на возможности и необходимости управление общественным развитием, моделиро­вание общественного развития, концепции социального конструиро­вания реальности А. Шюца, Т. Лукмана, П. Бергера¹⁹, программи­рование развития общества²⁰, экономическое программирование²¹. Глобалистика и альтернативистика как динамично развивающиеся и в настоящее время направления, обозначая важные глобальные проблемы современности, обрисовывают их эволюцию не как пред­определенное их собственной природой явление, а как управляе­мый процесс.

Глава 2. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ

Дата добавления: 2014-12-17