В.Д. I уони, К.II, Некрасова

«Мстлфпзичсскпх» лютой природа ис рождает, и в этом смысле она Вообще не рождает люлси. Человек должен сам родиться. Отсюда, из этого понимания нозник.вт символ «второю рождения», символ любой религии, любого мифа, любой серьезной философии. Нужно родиться в тон жиши, в том режиме бытия, в котором жинут любовь, красота, со­весть, честь, ум и т.п. Родиться второй раз - значит открыть для себя понимание диусложноети нашего существования, понимание того, что помимо нашей повседневной жизни, наполненной суетой, трудами и заботами, существует еще другая жизнь, жизнь подлинной интенсивно­сти, в которую мы только иногда впадаем: когда любим, когда творим, когда совершаем добрые поступки, когда нам в голову приходит мысль и некоторое время там удерживается.

Человек не может всю жизнь находиться в состоянии любви, твор­ческого напряжения, нельзя постоянно жить на пределе возможного -жить в стихии совести и добра. Но только находясь на этом пределе, человек ощущает себя человеком, чувствует, что живет в полном смысле этого слова, переживает каждую секунду своей жизни как значительное п неповторимое событие. Видимо, это подразумевал Платой в своем образе «пешеры»: большинство людей подобны связанным узникам, которые сидят в пещере спиной к выходу. Они видят перед собой на стене только тени проходящих сзади людей, проезжающих повозок, и им кажется, что то. что они видят, — это и есть истинный и единствен­но возможный мир. Если их повернуть лицом к свету, к истинному мтгру. они зажмурятся и отвернутся, не признают его.

В чистом виде в нашей жизни никогда не реализуется ни добро, ни красота, ни совесть, вообше ничто не реализуется до конца, до предела. Но из того, что никто не живет, постоянно руководствуясь требованиями совести, считал И.Кант, вовсе не вытекает, что совесть — это химера. Без совести, так же как без любви, без добра челове­ческое общество тут же рассыплется, вернется к животному состоя­нию. В этом смысле ткань человеческого существования, метафизи­ческая ткань ткется из таких невидимых нитей, которые никогда полностью не реализуются, не имеют естественных причин, их нельзя вызвать сознательным усилием, они могут только «осенить» человека, вырвать его из обыденного повседневною существования, заставить задуматься над собственным бытием, собственной приро­дой. И они тем не менее определяют пашу жизнь. Метафизические законы нашего бытия в этом смысле первичнее, чем физические за­коны жизни. «Осененный» человек может отдать жизнь, выполняя долг, может убить самого себя, замученный муками совести. Жизнь, здоровье, благополучие, счастье — все это потом, ибо *я здесь стою и не могу иначе»

Поскольку эти.метафизические вещи» не имеют эмпирических причин, то п пет никакой необходимости в том. чтобы они существо­вали Они и не должны существовать, с точки зрения эмпирического порядка вещей. Нет таких законов природы, по которым люди должны любить друг друга или делать добро Нет никаких оснований для того, чтобы в мире были истина и красота. А поскольку они все-таки встре-чаются. ю ли всегда чую. С точки зрения нормального порядка вешен.

Философская антропология u сущности человека

чудо, которою не должно быть, но йлдгодиря гому. что оно все-таки иногда случается, продолжается человеческое существование.

В этом смысле чслонек растянут между двумя мирами — миром по­вседневного существования (в человеке ведь не прекращаются ни iу -рольные процессы) и миром, в котором человек живет на пределе сво­их возможностей (в любви, в свободе, в красоте). Поэтому человек ecu. некоторое напряженное держание чего-то неприродного, искусствен­ного, покоящегося на весьма хрупких основаниях. Пока есть это напря­женное держание, есть человек. Поэтому человек не существует, как любой иной предмет ИЛИ животное, не живет в автоматическом режи­ме, подчиняясь своей наследственности, своим генам, стереотипам по­ведения. Человек - это стремление быть человеком. Стремление удер­жаться в том режиме бытия, где он чувствует себя свободным, любящим и творяшим. Нет стремления — и человек выпадает из згою режима, ав­томатически в нем удержаться нельзя. Автоматически в голову подчас приходит только глупость, но чтобы пришла мысль оригинальная и но­вая, надо сильно постараться. Само по себе в человеческом мире нич­то не живет, все держится только на волне усилия: усилия быть челове­ком, никогда и ни в чем не опускаться ниже максимума, на который гы способен как человек. В этом смысле и звучит кантонский категоричес­кий императив: поступай так. чтобы максима твоей воли была основой всеобщего за ко нодател ьства.

Основное метафизическое занятие человека - познание, открытие в себе другого измерения, другой жизни — никогда не осуществимо до конца, на это не хватит никакой человеческой жизни. И мы человечес­кие существа в той мере, полагал Мераб Мамардашвили (1930—1990). в какой мы сильны тем, что никогда не завершится и не реализуется в на­шей жизни. Наше назначение как людей выхолит за рамки нашей жиз­ни, не исчерпывается и не ограничивается ее условиями. «Метафизикой мы и будем называть нечто, чему нельзя придать смысл в рамках нашей жизни и ее условий. Например, есть такой термин, или понятие, или ка­чество — «доброта». Вы не можете слову или представлению «доброта» придать смысл в рамках условий и пределов пашей жизни. Потому что если вы должны доброту определить только в рамках условий своей жиз­ни, то она не имеет смысла.... Если все. что имеет смысл, имеет смысл только в условиях и рамках моей жизни, то быть добрым, воспитанным, вежливым и так далее не имеет никакого смысла»''.

Мы люди в той мере, в какой нам предназначено решать бесконеч-ше задачи. Например, любовь, как человеческое явление в вышеозна­ченном смысле, отличается от удовлетворения полового желания: поло­зе желание удовлетворяется, проходит, человек утомляется, частое по­вторение одного и того же вызывает скуку. В любви же любимое суше-гво всегда новое, для любви пет прошлого, она неисчерпаема, это со­всем иная повторяемость, любовь бесконечно больше, чем человек, в тюбви можно только участвовать, прикоснуться в какой-то мере к ее чеобычайно интенсивному и необъятному полю напряжения.

Если человеческая жизнь так устроена, что в ней ничего и никогда не реализуется полностью, то все истинно человеческое, все бескопеч |ре реализуется в другой жизни, в трутом режиме бытия, и настолько

полно, насколько долго нам удастся и этом другом режиме удержаться, Это стремление к бесконечному н конечной жизни и есть то. что мож­но назвать бессмертной душой

Человек никогда не реализует самого себя, и никогда не может на­ступить момент, когда он скажет: ну все. наконец-то я стал человеком!

К.Ясперс выделял пять свойств или особенностей человека как ме­тафизического существа. Наша метафизическая сущность проявляется, по его мнению, в следующем:

1) в неудовлетворенности, поскольку человек постоянно чувствует свое несоответствие тому, чем он является сегодня: он не удовлетворен своим знанием, своим духовным миром, своим положением, всем, чего ему удалось достичь: грызущее чувство неудовлетворенности - показа­тель его человечности:

2) в стремлении к безусловному, поскольку его жизнь постоянно обусловлена внешними и внутренними причинами, а ему нужно най­ти безусловную опору для своего бытия, которую невозможно найти ни в обществе, ни в природе, ибо все это для него - веши относительные, не безусловные, отсюда его стремление к Богу или к некоей трансцен­дентной силе, которая, как он верит, не даст ему пропасть, затеряться, подобно песчинке, в бесконечности пространства и времени:

3) в беспрестанном стремлении к единому, поскольку ни один из видов единства мира — материального и духовного - его не удовлетво­ряет, единственное, что может его удовлетворить, — это вечность и, со­ответственно, непосредственная связь с бытием:

4) в сознании непостижимого воспоминания, как будто он знает о творении мира или может вспомнить о том. что было до этого творе­ния, как его душа до его рождения «пела в хоре богов» (Платон), по­скольку все самое главное, что он знает о мире, может быть получено не из внешнего мира, а из себя, поскольку человека ничему нельзя на­учить, если понимать учение как овладение готовыми знаниями, он должен сам все «вспомнить»:

5) в сознании бессмертия не как продолжения жизни в другом обра­зе, а как своей укрытости в вечности, то есть того, что каждый человек должен в своей жизни сделать что-то такое, чтобы остаться и пребывать всегда, ибо все великие люди, когда бы они ни жили, являются нашими современниками, их идеи, чувства, образы неподвластны времени™.

Человек - существо трансиендаруюшее. т.е. постоянно пытающееся переступить собственные границы: границы своих возможностей, свое­го знания, своей жизни, своего мира. Но человек никогда не достигает чего-либо трансцендентного, никогда не выходит за рамки мира. Транс-иенлирование — это стояние на границе между тем. что знакомо, понят­но, осмысленно, и тем. что неуловимо, невыразимо, что постоянно драз­нит человеческое любопытство, терзает своей недостижимостью — будь то Бог. скрытый смысл существования, тайна рождения или смерти. Стремление к трансцендированию вызвано также постоянным беспо­койством по поводу хрупкости, преходяшести. неустойчивости любого наличного бытия, это стремление найти прочную опору всею сушего.

В трансценлированип мы не достигаем ничего определенного — мы по-прежнему не можем постичь Бога, смысл нашего сушествова­я так И остается для нас непостижим, по сама попытка трансиенлм-нания является серьезным толчком, мосле которого начинается № преобразование, изменение сознания. Пережив опыт транс пси-кования, мы становимся другими людьми, больше не можем жить егко и бездумно, мы проникаемся заботой о собственном существо-1нии. Почувствован вкус трансцендентного переживания, ощущение гояпия на границе возможного, мы никогда больше не успокаиваем­ая и всегда пытаемся найти смысл своего бытия, стараемся восстанав­ливать в себе снова и снова странное чувство, что трансиендирование эк будто пробудило в нас трансцендентные силы, которые с тех пор нейм-то неведомым нам образом поддерживают нас в нашем истин-о человеческом бытии. У человека, не имевшего опыта трансиендирования. определяющим настроением является скука. Эта скука чаше всего проявляется как по­терянность, незнание, куда приложить собственные силы. Но иногда, рассуждал М.Хайдеггер. эта скука переходит в тоску, глубокую тоску, бродящую в безднах нашего бытия, словно глухой туши, который сме­щает все веши, людей и самого человека вместе с ними в одну массу ка­кого-то странного безразличия. Эта беспросветная тоска иногда дора­стает до ужаса. Ужас здесь не боязнь чего-то конкретного. Вдруг дела­ется жутко, и все — веши и мы сами — тонет в каком-то безразличии. В таком состоянии мы отчетливо видим себя вне мира, ужас выбрасы­вает нас за его границы, в ничто, и мы впервые начинаем видеть этот мир как целое. В этом выбрасывании, трансцендировании, удивленном и потрясенном стоянии перед «целым» мира заложена возможность на­шего внутреннего преображения, ощущения себя живым человеком, творчества. «Только потому, что в основании человеческого бытия при­открывается Ничто, отчуждаюшая странность сущего способна захва­тить нас в полной мере. Только когда нас теснит отчуждаюшая стран­ность сушего. оно пробуждает в нас и вызывает к себе удивление. Толь­ко на основе удивления — т.е. открытости Ничто — возникает вопрос «почему?». Только благодаря возможности этого «почему?» как такового мы способны спрашивать целенаправленным образом об основаниях и обосновывать»⁴¹.

Социологический анализ природы человека

Поскольку человек все-таки живет большей частью в этой, эмпиричес­кой жизни, его существование подчиняется социальным законам, эм­пирическим связям и зависимостям. Следовательно, для понимания сущности человека важна не только метафизика, но и социология его бытия.

Человек живет в обществе, формируется им. приспосабливается к его стандартам и правилам. Люди какого-нибудь конкретного общества, ка­кой-нибудь страны живут в более или менее одинаковых условиях: в ус­ловиях одной культуры, одних нравов и обычаев, одного языка, но все равно они все разные, непохожие друг на друга. Даже в одном семье дети вырастают разными, хотя воспитываются в одинаковых условиях. Что де-ает всех людей разными, неповторимыми и уникальными'.'

Первое: особенное™ психического склада - темперамент, скорость психических реакции, сообразиге.тьпоеть нее это передается челове­ку ПО наследству.

Второе: опыт детства и воспоминания о -детстве. У каждого ребен­ка свой опыт детства, свои переживания, каждому по-своему открывал­ся мир. каждый по-своему переживал свои детские страхи, неудачи иди радости.

Опыт детства накладывает отпечаток на всю дальнейшую жизнь че­ловека. Возможно, все наши таланты и способности заложены в роди­тельской (прежде всего материнской) любви. Ребенок, который с дет­ства чувствует эту любовь, живет в атмосфере любви, всю свою жизнь, словно броней, защитен от невзгод и напастей. У него, как правило, все получается в жизни, он талантлив или обладает многими незауряд­ными способностями. Наоборот, тот. кто вырос без любви, в холодной и суровой атмосфере равнодушия, всю оставшуюся жизнь чувствует себя одиноким, даже если окружен семьей или родственниками, у него все в жизни складывается трудно и тяжело.

Воспоминания детства сопровождают человека до самой смерти п. что интересно, с годами не только не тускнеют, но становятся ярче. Старые люди с трудом вспоминают, что с ними было двадцать или тридцать лет назад, но хорошо, до мельчайших подробностей, помнят свое детство с самых ранних дней.

Третье: особенности индивидуальной биографии — каждый живет свою жизнь, и все. что с ним случается, и то. как он к этому относит­ся, — совершенно не похоже на жизнь других людей.

Четвертое: противоречивость жизненных ролей. У каждого человека в жизни одновременно несколько ролей, которые он «играет». Напри­мер, школьник, когда он разговариваете учителями и. особенно, с ди­ректором школы, — это один человек: внимательный, почтительный, глаза его так и светятся знанием и усердием, Но стоит ему выйти во двор, где его ждут друзья, он становится совершенно другим — прыга­ет, кричит, пинает ногами жестяную банку, и выражение липа у него соответствующее. Третьим человеком он становится, приходя домой и разговаривая с родителями. Это не значит, что он каждый раз притво­ряется: каждый раз это он сам. у каждого человека много лиц. вернее, много сторон его личности, много ролей. Часто эти роли даже проти­воречат друг другу и тем не менее образуют единый комплекс его лич­ности — у каждого совершенно своеобразный.

Все эти четыре момента делают каждого человека как личность не­повторимым и уникальным. И эта уникальность выражается в поня­тии Я. Я у человека появляется стрех-четырех лет. когда он начинает понимать, что есть Я. а есть другие люди. До этого почти все дети го­ворят о себе в третьем лице. К десяти-двенадцати годам складывает­ся образ Я, У каждого человека есть образ самого себя, сумма пред­ставлений о самом себе, каким он себя видит, и этот образ человек проносит через всю жизнь, немного его исправляя и дополняя. Как правило, это довольно симпатичный образ, каждый нормальный чело­век считает себя более или менее интересным, умным, способным, че­стным, добрым и т. п

Философская антропология о о мшист и человека

Трагедия человеческой жизни - распадение обрата, когда сам чело­век убеждается, соглашается, что он не добрый, не умный, что ОН. на­пример, дурак или подлей. Субъективно нет негодяев или подлецов. — никто не думает о себе плохо, или старается ие думать. Нужен очень ра­дикальный шаг. крушение всех представлении о себе, чтобы человек внутренне согласился с уничижающей оценкой самого себя. Как пра­вило, жизнь после этого кажется конченой, и. действительно, человек и этом случае может лаже убить себя.

Существуют механизмы зашиты Я. которые действуют бессозна­тельно, сохраняя личность от разрушения:

а) механизм вытеснения - человек испытывает большое горе или
столкнулся с чем-то необычайно страшным, чего психика может не
выдержать и разрушиться: срабатывает соответствующий механизм — и
человек либо теряет сознание, либо вдруг забывает о постигшем его не-
счастье:

б) механизм инверсии, переворачивающий импульс на прямо про-
тивоположный. Так. у мальчиков в 12—13 лет просыпается половое чув-
ство, но ребенок не может это осознать, психика может быть травми-
рована, иона переворачивает все отношения: мальчики начинают счи-
тать девочек своими врагами и воюют с ними - дерутся, толкают, вы-
бивают портфель из рук. На самом деле им девочки очень нравятся, но
психика идет своим путем, сохраняя равновесие:

в) механизм переориентации: психика бессознательно переключает
эмоции с одного объекта на другой, более доступный. У человека боль-
шие неприятности на работе, и. придя домой расстроенным, он выме-
щает свое раздражение, например, на жене или на любимой собаке. В
некоторых странах по советам психологов на предприятиях есть комна-
ты, где стоят чучела мастера, начальника цеха, на которых можно вы-
местить свое раздражение.

И еще целый ряд механизмов имеет психика, защищающая свою целостность и гармоничность, чтобы человек не чувствовал себя в раз­ладе с миром и окружающими.

Можно сказать, что у человека два Я - внешнее и внутреннее. Внешнее Я знакомится с людьми, учится в школе, набирается знаний, делает какие-то дела и совершает поступки. Внешнее Я — это совокуп­ность знаний, правил действия, поведения, приемов мышления.

Внутреннее Я - это интимное, скрытое ядро личности: все наши мечты и надежды, воспоминания о первой любви и первой весне, вес чаши страсти, желания, которые мы прячем глубоко в душе. Это то. о чем нельзя рассказать другому, передать в виде слов или знаков, чело­век часто сам не знает, что в нем заложено. Для этого нужен талант. Любой роман, любая картина или симфония — это рассказ художника о себе. Внутреннее Я и делает нас личностями, без него мы только мыс­лящие машины⁴'.

Интересные идеи относительно сущности человека были высказаны Г. Гурджиевым. Согласно Г. Гурлжиеву. каждый человек имеет сущ­ность и личность. Сущность — это характер человека, совокупность его самых простых реакций на других людей, то. что складывается с само­го детства п потом почти не меняется. Личность - это то. что мы полу-

Дата добавления: 2014-12-27