Народ, публика, масса

О. Шпенглер, относя массу к феноменам «мирового города», утверждает неизбежность этой формы человеческого существования. «К мировому городу принадлежит не народ, а масса. Ее бестолковость по отношению ко всякой традиции, означающая борьбу против культуры (дворянства, церкви, привилегий, династии, конвенций в искусстве, границ познавательных возможностей в науке), ее превосходящий крестьянскую смышленость ум, ее натурализм совершенно нового пошиба, в своем стремлении назад далеко опережающий Сократа и Руссо и опирающийся во всем, что касается сексуального и социального, на первобытночеловеческие инстинкты и состояния, то самое panem et circenses (хлеба и зрелищ), которое нынче снова всплывает под видом борьбы за увеличение заработной платы и спортивной площадки, - все это знаменует по сравнению с окончательно завершенной культурой и провинцией некую исключительно новую, позднюю и бесперспективную, но вместе с тем и неизбежную форму человеческой экзистенции»[272].

Таким образом, О. Шпенглер дает главный критерий отличия массы от народа – отношение к культуре. Это весьма важно (даже если не вспоминать такое известное выражение, как «народные массы»). Народ при таком понимании можно представить как своего рода коллективную личность, имеющую все черты творческого субъекта истории. По-видимому, мы должны, говоря о народе, повторить те характеристики, которыми наделили подлинно культурного человека, говоря о необходимости осуществления в истории «культурного синтеза современности», - активность, «вовлеченность в будущее».

У К. Ясперса мы обнаруживаем по сути тот же критерий отличия массы от народа, что и у Шпенглера: «Массу следует отличать от народа.

Народ структурирован, осознает себя в своих жизненных устоях, в своем мышлении и традициях. Народ - это нечто субстанциальное и квалитативное, в его сообществе есть некая атмосфера, человек из народа обладает личными чертами характера также благодаря силе народа, которая служит ему основой.

Масса, напротив, не структурирована, не обладает самосознанием, однородна и квантитативна, она лишена каких-либо отличительных свойств, традиций, почвы - она пуста. Масса является объектом пропаганды и внушения, не ведает ответственности и живет на самом низком уровне сознания.

Массы возникают там, где люди лишены своего подлинного мира, корней и почвы, где они стали управляемыми и взаимозаменяемыми...» Очевидно, что корни и почва, о которых здесь идет речь, - это традиции и культура, а качество народа – это его личностная самобытность. Соответственно принадлежность человека к народу либо массе определяет его личностные свойства: «Отдельный человек олицетворяет собой одновременно народ и массу. Однако он совершенно по-разному ощущает себя в том и другом состоянии. Ситуация заставляет его быть массой, человек же прилагает все усилия, чтобы сохранить связь с народом.

Для наглядности укажем следующее: в качестве массы я стремлюсь к универсальному, к моде, к кино, к сегодняшнему дню; в качестве народа я хочу быть незаменяемой личностью, мне нужен живой театр, нужно присутствие исторического; в качестве массы я в упоении аплодирую звезде у дирижерского пульта; в качестве народа - познаю в глубине интимных переживаний возносящуюся над обыденной жизнью музыку; в качестве массы я мыслю числами, аккумулирую, нивелирую; в качестве народа - применяю шкалу ценностей и членений».

«Массовизация» современного общества, то есть распад бытия народа до уровня массового бытия – имманентная сторона превращения культуры в цивилизацию (в терминологии О. Шпенглера). На пути этого превращения образуется публика: «Массу следует отличать от публики. Публика составляет первую стадию на пути превращения народа в массу. Это эхо, отвечающее поэзии, живописи, литературе... Народ хранит обладающие вечной ценностью книги, которые сопровождают его на протяжении всей его жизни; публика меняет свои оценки, она лишена характера. Но там, где есть публика, еще сохраняется живая гласность. В наши дни превращение народа в публику и массу стало неизбежным»[273].

Дата добавления: 2014-12-27