КАНДИНАЛЬ 7 страница

- Я так и думал, - сказал Ахмет. - Приезд Клапрота должен был насторожить нас.

Мурад отрицательно покачал головой:

- Клапрот тут не при чем. Сейчас он едет в Моздок. Это работа кого-то другого. Что тебе сказал Анвар?

- Тш-ш! - остановил его Ахмет, посматривая на окружающих. '

Начал говорить Темиркан:

-... немедленно начинать подготовку. Следует запасти побольше боеприпасов и избегать любых столкновений с русскими. Мурад, попроси своих друзей прекратить помогать горцам хотя бы не­надолго. Нельзя давать русским повод напасть на Хапца.

Ахмет потупил глаза в землю. Со стороны Те-миркана было весьма благородно адресовать это замечание Мураду, Хапца по рождению, а не напрямую тому, кого это касалось. С Анваром было немало проблем. Ахмет знал, что у его среднего сына сложились более чем тесные связи со своими чеченскими родственниками. В полити­ческих делах он был на их стороне. Когда Анвар отправлялся торговать лошадьми на местную яр­марку, то отсутствовал дольше, чем это было необходимо, и все знали, что он в это время продает или отдает коней чеченцам, которые уже заранее ждали его в условленном месте где-ни­будь по дороге. Он скрывал это, не желая под­водить отца.

-... Если придет война, - продолжал Темиркан, - мы должны быть готовы к ней. Нужно
посоветоваться с другими князьями.

Тут Ахмет не сдержался и громко выругался. Окружающие удивленно посмотрели на него.

- А я как раз послал партию из двенадцати лошадей через Сунжу! Они предназначались для ингушей! Я ж не знал...!

- Когда это было, Ахмет? - спросил князь Омар.

- Вчера на рассвете. Теперь уж их не вер­нешь. С ними двое моих людей.

Темиркан задумался:

- Если их перехватят, может случиться беда.

Мы попробуем вмешаться уже потом. Братья... нам следует сохранять спокойствие, не стоит волновать людей. Будем надеяться, по крайней мере, что на следующей неделе, когда наш чело­век вернется из Моздока, мы получим более
подробные сведения о намерениях казаков.

Подобно чеченскому мулле князь Хапца имел собственную сеть осведомителей. Это было типич­но для Кавказа - пошушукаться, понаблюдать, доложить... Подозрительность, страх, слухи и опровержения слухов - все это было частью той психологической войны, которую активно вели русские генералы. Для этого они засылали к князю людей вроде Клацрота или направляли диплома­тов. Цель же в основном заключалась в том, чтобы отдалить Хапца от соседей.

Мурад с Ахметом сели на коней и отправились домой.

- Был бы я на двадцать ет моложе, - провор­чал Мурад.

- Да, и я подумал, так же. Боюсь, правда, что все наши битвы уже позади. - Ахмет замолчал, поднял голову и посмотрел на стаю диких гусей, тянувшихся к Тереку. - Когда я вспоминаю нашу прошлую жизнь там, в горах, всегда удивляюсь, как мы выжили. По сравнению с нами, нашим сыновьям живется легко. Даже горячий Анвар, и тот не имеет никакого представления о войне. Что касается Казбека, то самую большую кровь в своей жизни он видел, лишь потроша лань. Как они поведут себя, начнись настоящая война?

Мурад кивнул:

- То же самое я думаю о Джафаре и Тимуре. С другой стороны грешно мечтать, чтобы они поскорее стали убийцами. Надо радоваться, что живем в мире. Надо благодарить Аллаха, что все они выжили в эпидемию... Пока что судьба к ним благосклонна.

- Быть может, даже слишком, - мрачно про­говорил Ахмет.

- Ты не понял меня, - твердо сказал Мурад. Иногда он замечал, что Ахмета охватывает мрач­ное расположение духа, какая-то хандра, мучив­шая его еще в молодые годы, и боялся, что со временем это состояние будет возвращаться все чаще и отравлять ему жизнь. - Они живут здесь хорошо, поэтому им есть что защищать. Это чув­ство придаст им мужество, усилит боевой дух, когда придет время сражаться. Им есть за что воевать.

- Наверное, ты прав. Анвар просто спит и видит схватиться с гяурами.

- А Казбек? Твой старший? Он так страдает из-за отказа в Анзури?

Ахмет мрачно заворчал:

- Очень страдает. Жалко на него смотреть, да и жена досаждает мне без конца. Я все время объясняю ей, что ты сделал все возможное.

Мураду вспомнилось, сколько времени они с Темирканом потратили в Анзури, предаваясь по­сольским ухищрениям. Сколько было съедено и выпито, сколько было сказано хвалебных слов и высокопарных речей, сколько задушевных бесед произошло за это время... Но в результате всего этого им сказали вежливо, но твердо, что девуш­ка дала обещание одному из местных уорков.

- Надеюсь, что все, - проговорил он недоволь­но.

- Все-таки, я думаю, было бы лучше, если б ты взял с собой Кануку с Баксана, - проворчал

Ахмет.

- У него были серьезные основания для отка­за. Не везти ж его насильно.

- Ты вправду веришь этой истории о его бо­лезни?

Мурад пожал плечами:

- Неважно, правда это или нет. Речь шла об уважении одного уорка к другому. Он не хотел ехать с нами под любым предлогом. Это само по себе уже достаточная причина!

Ахмет не мог не рассмеяться: это было типич­ное политиканство Мурада.

- Подумай сам: ты взял с собой братьев Шамирза - самое почетное посольство, какое только можно себе вообразить. И ты сделал все возмож­ное, я просто уверен в этом. Ничего большего мы сделать уже не в силах. По правде говоря, если бы где-нибудь на Кубани молодой парень попал в такое же положение, как Казбек, он давно бы выкрал возлюбленную, не успели бы и глазом моргнуть. Быть может, Казбек не столь уверен в себе...

- Ты, старый волчище! Никогда уж, наверное, не изменишься. Это приходило и мне в голову, уверен - и Казбеку, тоже. Но подумай, насколько опасен такой поступок!

Ахмет ответил резко:

- Он хочет быть с ней, так? Значит должен совсем присущим ему мужеством действовать так, как если бы сама жизнь зависела от этого. В противном случае ему придется подыскать себе пару попроще!

Мурад не стал с ним спорить. Ему хотелось, чтобы Ахмет не считал, что у его сыновей жизнь сплошной мед. Никогда не знаешь, что ждет впереди.

* * * * *

А в, это самое время Казбек, Анвар и Тимур, младший сын Мурада, были заняты как раз тем, о чем разговаривали их отцы. Анвар и Тимур были почти ровесники, но сильно различались по темпераменту, и, может быть, как раз поэтому неплохо уживались. Если Анвар был серьезен, то Тимур любил подшутить надо всем и вся, если Анвар любил секретничать и плести интриги, то Тимур был страстным, открытым и всегда гово­рил то, что думает. От Медины он унаследовал благожелательную, энергичную натуру, а от Му­рада - способность умело сражаться.

- Ладно. В общем Нурсан сказала, что будет ждать. Ты уверен, что выбрал нужный день? -Тимур обратился к Казбеку, который смотрел куда-то, прищурившись от яркого солнца, будто стара­ясь разглядеть свою дорогу в будущее.

Не говори глупостей! - вспыхнул Казбек. -Конечно, я выбрал нужный день!

Тимур примиряюще поднял руку:

- Ну успокойся, я пошутил.., - он повернулся к Анвару, скакавшему рядом с ним легким гало­пом. - Красивое место этот Чегем! И денек что надо! - Тимур громко приветствовал пшитла, правившего повозкой с сеном, тянущейся вдоль разбитой дороги.

- Азамату понравилось бы это приключение, -задорно сказал Анвар.

- Он пожалеет, что упустил такой случай.

- Если б он был здесь, вряд ли бы присоеди­нился к нам - просто из уважения к отцу, -усомнился Казбек.

Ему хватит собственных приключений, - ска­зал Тимур. - Сейчас он, небось, вовсю спешит к Кубани.

Он вытащил из дорожной сумки большой ку­сок сыра, а остальные, почуяв запах съестного, поняли, как сильно проголодались. Братья подня­лись задолго до рассвета, чтобы ничто не смогло задержать их в ауле, и даже сейчас они не спе­шились, хотя и позволили лошадям пощипать сочной травы у ручья.

- Казбек, тебе ли не знать, - заговорил Тимур, жуя, - обычаи запрещают всем сыновьям однов­ременно участвовать в деле, если их всех могут при этом убить. То, что мы затеяли сегодня, конечно, выглядит как настоящее приключение, но все это может стать серьезным. И даже очень опасным.

Парни довольно заулыбались, посматривая друг

на друга.

- Что ж! - воскликнул Анвар, - Пусть будет опасно. Я не боюсь.

Казбек начинал терять терпение.

- Если Нурсан вовремя придет в назначенное место, нам ничего не грозит.

- Но до тех лишь пор, пока ее родные не обнаружат пропажу.., -заметил Тимур.

- Погонятся за нами или нет?

Казбек подстегнул коня и двинулся вперед:

- Без сомнения. У нас есть возможность улиз­нуть, если только ее отсутствие не обнаружат до утра. К тому времени мы уже выберемся из Чегема и будем приближаться к дому.

Анвар поднял голову. Глаза у Казбека блесну­ли.

- Это ведь сразу поубавит остроты ощущений, не правда ли, дорогой мой боевой брат? – ехидно заметил Казбек.

Братья рассмеялись и поскакали навстречу судь­бе. Тем не менее, после нескольких часов езды и долгого ожидания сумерек двое младших уже не казались такими веселыми. Единственно, что их еще удерживало от отступления, была решитель­ность Казбека. Они вновь остановились на краю долины, где находился аул Нурсан.

- Это довольно далеко, - сказал Казбек. - Я пойду туда пешком один, и мы вернемся вместе. Вы двое ждите тут тихо, никуда не уходите и ничего не предпринимайте, даже если я задер­жусь. Еще не наступила полночь, и она, возмож­но, пока не может выйти из дома.

- Хорошо, Казбек, - сказал Тимур, - мы по­дождем. - Теперь его уже не так ужасала мысль, что они станут жертвами свирепых чегемских воинов, рыскающих в этих диких лесах в поис­ках обидчиков. Днем эта мысль не давала ему покоя.

Длинные вечерние тени легли поперек широ­кой долины. Где-то шумели водопады. Станови­лось прохладно. Казбек украдкой двинулся к де­ревне. Анвар и Тимур удобно расположились на травянистом холме и стали ждать. Некоторое время они старались не обсуждать происходящее. Потом Анвар услышал какой-то шум и выхватил свою каму. Оказалось, что это вернулся Казбек.

- Появились препятствия, - мрачно сказал он.

- В чем дело? - спросил Тимур напряженно.

- Нас там ждут в гости. В верху ущелья. Я насчитал четверых. Один бодрствует, остальные спят.

Анвар побледнел, однако не от страха, а от возбуждения. Он вдруг почувствовал, что ему нравится риск.

- Что будем делать? - спросил он, готовый на все.

Казбек с минуту раздумывал, присев рядом с ними на корточки.

- Анвар, ты захватил с собой веревки?

Тот кивнул. Ведь он был объездчиком лоша­дей!

- У меня всегда веревка к седлу привязана.
Серо-голубые глаза Казбека блеснули.

- Отлично. Лошадей оставим тут. Бери верев­ку - и за мной. Это будет нетрудно! Они двину­лись вперед и дошли до густых кустов, откуда Казбек в первый раз наблюдал «гостевой отряд». Казбек сделал братьям знак оставаться на месте
и дальше пошел один, сжимая каму в руке.

Сначала Анвар перепугался, подумав, что Каз­бек собирается убить местных, но тот перехватил его взгляд и быстро покачал головой. Он пере­вернул каму круглой рукоятью вперед: отличный инструмент для оглушения...

Анвар с братом обменялись понимающими улыбками.

Казбек полез вверх и подобрался сзади к ча­совому, сидящему на лошади возле своих спящих товарищей. В прыжке он закрыл ему рот ла­донью и тут же сильно ударил по темени тяжелой рукоятью ножа. Всадник мягко свалился прямо ему в руки. Казбек дал знак братьям, чтобы они бежали к нему и проделали то же самое с осталь­ными. За несколько секунд все четверо были оглушены и крепко привязаны к стволу огромно­го дуба с кляпами во рту.

Казбек возвышался над ними:

- Судя по тому, что эти молодцы тут карау­лили, Нурсан сегодня уже не придет... Боже мой, - яростно воскликнул он, - я не поеду обратно без нее!

У Тимура тоже взыграла кровь:

- Ты знаешь, где дом ее отца?

Они понимали, что теперь у них нет другого выхода, как только пробираться в аул и там добывать Нурсан.

- Знаю, - решительно ответил Казбек, - но нам надо подождать еще час-два, пока все угомо­нятся и отойдут ко сну. Сейчас, когда его буду­щее счастье было в опасности, Казбек чувствовал прилив решимости и мог не бояться, что сон одолеет его.

Дождавшись первых петухов, трое со всех ног пооежали к аулу. У Анвара отчаянно билось сер­дце, да и Тимур что-то попритих с шутками. Ему вовсе не понравилось лупить по голове рослого чегемского воина, беззащитно распростертого на земле, но в то же время, он чувствовал, что участвует в правом деле - на кон были поставле­ны честь и любовь его друга. Тимур с ужасом представлял себе, как страшно рассердится на них отец.

- Я перелезу через стену, - сказал Казбек, когда они подошли к длинному белому амбару, стоящему на границе владений семьи Нурсан. Казбек собирался залезть во двор и пробраться на женскую половину дома.

- Тимур, сторожи тут у ворот. А ты, Анвар, сходи в лощину и приведи лошадей. Когда я выберусь с девушкой обратно, ты должен быть уже здесь, понимаешь? Нужно быть готовыми к немедленному отъезду. В случае неудачи...

- Не волнуйся, брат. Я буду здесь.

Анвар бросился выполнять задание, а Тимур подсадил Казбека, помогая ему преодолеть высо­кую ограду. Каждую секунду теперь можно было ожидать заливистого лая анзурийских собак. Ти­муру не нравился такой поворот событий: Казбек один отправился во двор, Анвар один бродит в кустах, а сам он отчаянно вжимается в стену чужого двора. Пальцы Тимура нервно выбивали дробь на рукояти камы, готовые в любой миг выхватить оружие.

С большими предосторожностями Казбек продвигался по спящему двору этого дома в Анзури. Вряд ли это первая комната, скорее всего, вто­рая... Никого внутри. В третьей комнате была кладовая. На мгновение в отчаянии Казбек под­умал, не увезли ли Нурсан вообще из деревни, предвидя его попытку выкрасть ее.

Он вернулся ко второму окну той комнаты, которую считал пустой. Если нужно, он разнесет деревянные ставни и заберется внутрь... Казбек осторожно постучал. Внутри раздался какой-то шорох, сердце у него остановилось.

- Казбек! Казбек!... Ты пришел! Я готова... Нурсан отворила ставни, и в темноте забелела

кисть ее руки. Она взяла руку Казбека. Потом он увидел ее лицо - несчастное, припухшее от слез. Ясно, что отец превратил ее жизнь в сплошную муку с того дня, как понял, что она может убе­жать с возлюбленным. Комната была пуста, дверь закрыта. Несомненно, она заперта. Нурсан нача­ла говорить, но Казбек приложил ладонь к ее рту и без дальнейших проволочек вытащил девушку через раскрытое окно.

Его крупная крепкая рука обхватила Нурсан, и они быстро побежали к стене, Радость Казбека была столь велика, что он легко, как перышко, перенес девушку через ограду. К счастью, Анвар был наготове, и Казбек сразу вскочил в седло, посадив Нурсан впереди себя.

И тут залаяли собаки. Возможно, они учуяли лошадей или услышали их дыхание. Стоило на­чать одной, как уже зашлась вся деревня.

- Оа-опс! - задорно воскликнул Тимур вскаки­вая в седло без помощи стремян. Анвар и Казбек уже исчезли во мраке, он поспешил за ними.

Возвращение юношей в родной аул составило впоследствии особую страницу в еемейных пред­аниях. Торжественно и церемонно Казбек под­ъехал к дверям дома князя Хапца, осторожно придерживая свою возлюбленную Нурсан. Чтобы сохранить тайну, Казбек пониже опустил покры­вало ей на лицо: все женщины поселка - старыеи молодые, уорки и пшитл, высыпали из домов посмотреть на известную красавицу, которую завоевал, в конце концов, отважный сын Ахмета.

В воротах появился Темиркан:

- Казбек, Тимур, Анвар... Вы, кажется, езди­ли на охоту!...

- Ему не удалось сохранить строгую мину на лице, и советник князя расплылся в широкой улыбке.

- Тхамада! - проговорил Казбек зычным голо­сом. - Я привез сюда свою будущую жену под защиту нашего князя, как предписывают обычаи. Согласен ли князь Хапца исполнить это?

Темиркан кивнул:

- Князь согласен, Казбек. А теперь заводи скорее бедную девушку в дом, пока она не лиши­лась чувств от усталости!

И это было правдой: услышав этот разговор, Нурсан обессилено склонила голову на грудь Казбека. Она действительно сильно устала, прав­да больше от волнения и страха, чем от стреми­тельной езды в седле в течение целого дня.

В это время из дома князя вышли две служан­ки и поспешили к Нурсан. Они подошли к лоша­ди Казбека и в ожидании остановились у его стремян. С большой осторожностью и нежностью Казбек опустил свою «добычу» на руки служанок. В последний раз посмотрел он на застенчивое, наполовину закрытое покрывалом, лицо своей суженой. Нурсан несмело улыбнулась, как бы одобряя действия своего похитителя. Женщины быстро увели ее с собой.

Темиркан твердо следовал традициям:

- Ты говорил об обычаях, Казбек. Так вот...Теперь тебе следует исчезнуть до самого дня
свадьбы. Твоя работа закончена, - потом же, понизив голос, он добавил: - Отлично сработано, юноша...

Его глаза блеснули. Он будто намекал на то, что сам в молодости вытворял и не такое. Потом главный советник повысил голос, чтобы было слышно окружающим и проговорил с важным

видом:

- Не исчезает то, что сделано стариками!

* * * * *

Как страдал Казбек в последующие недели! Как долго и нудно тянулись переговоры, прово­димые по всем правилам кабардинской диплома­тии, предусмотренными на случай кражи невест. Все это означало, что он был лишен возможности видеть Нурсан, быть рядом с ней. Он постоянно пребывал в мрачном состоянии духа.

Прежде всего, ему нужно было встретиться с отцом. В тот день, когда Нурсан появилась в ауле, Ахмет был далеко от дома со своим табу­ном. Однако слухи летят быстрее, чем копыта горного скакуна. Когда Казбек с Анваром верну­лись домой, домашние бросились встречать их у

ворот.

-Ну вы, бесшабашные головы! - воскликнула Цема, не будучи, однако, в состоянии скрыть сильное волнение.

- Теперь придется платить бог знает сколько, - мрачно изрек Ахмет. - Ты понимаешь, что те­перь чегемцы вправе запросить любой выкуп?

- Прости, отец. Но я не мог потерять ее.

Ахмет пристально смотрел на сына, и, каза­лось, что он никогда не отведет глаз.

Потом отец хлопнул Казбека по спине:

- Ладно, разберемся с тобой. Иди, помоги Анвару с жеребятами. Я подготовлю встречу со
старейшинами.

Казбек пошел к лошади. Цема как бы случайно оказалась во дворе. Она отвела Анвара в сто­ронку.

- Ты видел ее? - зашептала ему на ухо. – Как она выглядит?

Анвар задумался на секунду.

- Ну-у... Красивая. Если тебе нравятся черно­волосые девушки... Но это не в моем вкусе... Цема рассмеялась:

- Ого, ты, кажется, большой знаток в этих делах?

- Да нет, мама. Просто мне нравятся более светлые волосы. Как у тебя... Вот посмотришь - скоро я приведу тебе еще одну невестку.

- Ты молодец. Ладно, ступай.

Цема подошла к мужу:

- Вот видишь, я была права. Он все же ре­ шился на это!

Теперь, когда сыновей не было рядом, Ахмет позволил себе взять жену за руку:

- Ты всегда бываешь права, когда речь идет о делах сердечных. Только вот платить придетсямне...

Ахмет отправился на встречу со старейшина­ми, ворча и улыбаясь одновременно.

Темиркан и остальные старейшины решили, что, в соответствии с Хабза, в сложившейся эк­стренной обстановке следует напрямую обратить­ся к родным Нурсан. В Чегем отправили посыль­ного с целью известить семью о местопребывании их дочери и о том, что она находится в доме самого князя Хапца.

Через несколько дней из Анзури приехал чело­век, чтобы убедиться, что Нурсан жива-здорова и ее не удерживают тут против воли.

- Конечно же, она очень рада, что оказалась здесь, - запальчиво воскликнул Казбек в разгово­ре с матерью. - По крайней мере, так оно и было бы, если б я мог видеть ее, разговаривать с ней!

- Успокойся. Ты заварил всю эту кашу, так уж позволь нам расхлебывать ее как положено. По традиции родственники обязаны проверить положение дел. Так поступали всегда.

Казбек молчал, ибо с уважением относился к тому, что делают «как поступали всегда», однако иногда чувства делали его слишком болтливым.

- Кабардинский уорк, собирающийся жениться, обязан следить за своим языком.., - резко сказала ему Цема.

- Извини, мама. - Он знал, что она права, и еще раз клятвенно пообещал исправиться.

Анзуриец Хамид, дядя Нурсан, был человеком весьма основательным, скрупулезным, отчего и сами переговоры с ним начинали казаться зануд­ными. Он привез с собой одну из прежних слу­жанок Нурсан, чтобы та осталась с невестой и помогла ей в предсвадебных приготовлениях. Несмотря на тот способ, которым Казбек заполу­чил любимую, им предстояло вступить в брак со всеми полагающимися церемониями. И все во­круг искренне хотели этого.

- Мы удовлетворены. Решение Принято. Де­вушка хочет остаться здесь, поэтому можно счи­тать, что все наши разногласия устранены, - заключил Хамид.

После этого Темиркан перешел к вопросу о выборе доверенных лиц, которые отправятся на Чегем обсуждать выкуп за невесту.

Этот вопрос вызвал немало споров между ста­рейшинами. Темиркан не спешил предлагать себя на эту роль, ведь именно они с Мурадом уже ездили туда сватать и получили отказ. Мурад считал, что и ему негоже ехать, ибо его собствен­ный сын участвовал в увозе невесты. Об Ахмете речь уже не шла. В данном случае никто не мог соперничать с Темирканом в знатности и занима­емом положении. Князь настоял, чтобы Темир­кан продолжил переговоры, ибо он, без сомне­ния, был наиболее уважаемым и опытным из всех.

Позже Казбек в смиренном молчании выслу­шал рассказ матери о принятом решении.

- Ты должен понять, - объясняла Цема, - что оскорбленная семья может запросить любой выкуп. Если они этого не сделают, то, выходит, любой лихой сорвиголова, вроде тебя, может безнаказанно воровать невест. Этого нельзя позволять, Казбек. И старшие не хотят, чтобы твой пример вдохновил других.

- Я понимаю, - покорно проговорил Казбек. Теперь, когда он уже сделал этот отчаянный шаг навстречу судьбе, ему хотелось лишь одного: чтобы все это поскорее уладилось и они с Нур­сан, наконец, соединились. Если их семьи ока­жутся втянутыми в кровную вражду, то о каком покое может идти речь?

С подобающей сдержанностью Темиркан при­нял предложение князя ехать в Анзури. Все над­ежды возлагались на то, что, учитывая общую атмосферу опасности, царящую в Кабарде и Не­давние грабительские налеты казаков, чегемские анзурийцы, назначая размер выкупа, не превысят разумных пределов.

Все, что оставалось Казбеку, это снова ждать. Темиркан уехал на целую неделю: гостеприимст­во чегемцев было широко известно, обид же они не прощали никому.

Наконец, главный советник вернулся и радос­тно объявил, что все счастливо уладилось и что свадьба может состояться в ближайшие две неде­ли.

Весь аул участвовал в приготовлениях. Без сомнения, чегемцы пошлют на праздник самых достойных представителей. Опытный дипломат Темиркан умело навел мосты дружбы между дву­мя кланами, а предстоящая свадьба Нурсан и Казбека станет самым ярким символом этой друж­бы.

Свадьба - это сложный ритуал, в котором учас­твуют множество людей. Свадьба - это приготов­ление угощения и шитье, плетение кружев, пере­тряхивание со вздохами содержимого сундука с приданым Нурсан: ковров, одежды, шалей, дет­ских пеленок; чистка конской упряжи, заплетание грив и хвостов, правка и точка сабель и кама в среде молодых мужчин, стремящихся выглядеть как можно более впечатляюще во время торжес­тва; тихие слезы и воспоминания пожилых женщин, вдов, потерявших мужей в схватках с ка­заками, воспоминания о розовых мечтах, кото­рым потом так и не суждено было сбыться; не­веселые разговоры стариков - чегемцев и Хапца о своих опасениях за будущее и о внуках, кото­рых они, Аллах даст, еще увидят; ну и, наконец, поцелуи Ахмета с Цемой, видящих как споро идет подготовка к свадьбе их старшего сына.

Казбек следил за последними приготовлениями в доме, расположенном на земле его отца, где им предстоит жить с Нурсан. Он сам оштукатурил стены и смастерил крепкие ставни для окон, чтобы дом его был защищен от непрошеных гостей. Везде, где бы он ни работал, Казбек встречался с Нурсан, она появлялась вслед за ним всюду: у костра, чтобы поговорить с ним, в окне, чтобы приглашающе помахать ему рукой, в спальне, чтобы обнять его, пылая от смущения.

Наконец, наступил назначенный день. Свадьба на Тереке началась с того, что у ворот князя собралась большая толпа гостей, чегемцев и Хап­ца, съехавшихся из местных деревень. Вокруг толпы постоянно сновали туда-сюда молодые во­ины на лошадях, совершая иногда сложные ма­невры, чтобы не наскочить на пришедших. Они то и дело вытворяли чудеса джигитовки: выпрям­лялись в седле в полный рост, соскакивали на землю на ходу и так далее. Несколько миловид­ных девушек в красивых вышитых шапочках, с белыми кружевными накидками и в пышно рас­шитых халатах до пят, из-под которых виднелись шелковые рубашки?, ожидали появления Нурсан. Наконец, она появилась, что вызвало дружный вздох присутствующих, будто волна прокатилась по толпе. Нурсан была облачена в белое кружев­ное платье, с которым могла бы поспорить не­жная бледность ее щек. У Нурсан были темные глаза испуганной лани, но в то же время эти глаза замечали все происходящее. Она приковала к себе взоры гостей. Ни у кого уже не могло оставаться сомнений (если они вообще были) в том, что Нурсан видела в этой свадьбе главное событие в своей жизни.

Хатиахва, свадебный распорядитель, поднял свой длинный посох - и танцор с прикрепленны­ми к голове рогами, ажегада, принялся кружить­ся среди молодых людей. Ритмично притоптывая ногами он исполнял ритуальный танец, которым следовало сопровождать невесту в эти торжес­твенные минуты. Заиграла музыка, и люди при­нялись хлопать в ладоши. Красивый молодой парень затянул свадебную песнь: «Мы привели невесту, варидада, счастливое семейство, мы при­вели вам невесту...» Девушки заботливо взяли Нурсан подтэуки и повели к деревенской площа­ди, будто куклу из китайского фарфора (она и впрямь казалась такой же хрупкой и ценной). Танцы продолжились на площади, а затем про­цессия двинулась к дому Ахмета, как предписы­вал древний ритуал ниссаша.

Двор дома Ахмета превратился в главное мес­то праздничных забав: в центре отплясывала мо­лодежь, а по краям жарились на вертелах целые бараны и откормленные гуси. Старики и гости, восседающие на маленьких скамеечках, постав­ленных кругом, вовсю угощались бахсимой. Кру­гом были во множестве расставлены черкесские ана, полные изысканных яств и фруктов. Это была поистине незабываемая свадьба, которая длилась более семи дней и ночей.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Анвар ждал своих друзей у реки. Сунжа была полноводной. Стоял чудесный летний денек, в воздухе мирно жужжали пчелы, и легкий ветерок шевелил заросли тростника вдоль берега. Сено было скошено, пора было убирать рожь. Полосы розового и белого клевера окаймляли поля. Кру­гом была разлита какая-то живительная сила. Букашки весело копошились в траве. Прогретый воздух дрожал. Все это придавало ожиданию какое-то особое очарование. Среди жителей гор укрепилось новое настроение, оно передалось и Анвару: в него вселилось беспокойство, он ощу­щал постоянную готовность к Действиям. Жизнь была хороша, даже слишком хороша. В то же время русские, кажется, несколько ослабили свой нажим. Русское командование на Кавказе дей­ствовало не столь уверенно, было склонно скорее к компромиссам. Анвар знал причину этого. В командовании Южной армии остались лишь пре­старелые уже и довольно слабохарактерные люди вроде нынешнего командующего Ртищева. Если когда-нибудь здесь и складывалась обстановка, благоприятная для удара со стороны чеченцев, так это именно сейчас.

Лич и Зелимка опаздывали. Дурной знак. Ан­вар отпустил коня на водопой, а сам сел в ожи­дании, держа винтовку в руках. Оба они - Лич и Зелимка - были хорошими военными. Когда-то, еще мальчишкой, Лича взяли проводником во время сражения при Кизляре под знаменами шейха Мансура. Анвар много времени проводил с чечен­цами, и именно Лич нередко обучал его боевому искусству. Лич нравился ему более других. Зелимка разделял его взгляды. Это был сын старого воина Ати, который занимался в основном тем, что тайно собирал для горцев ценные сведения. Получив ранение под Кизляром, Ати вдруг сильно затосковал от одиночества и решил, наконец, обзавестись семьей. Вскоре он женился. Зелимка стал его первенцем. С Анваром они были почти ровесники - обоим было сейчас по двадцать вос­емь. С помощью лекаря Василия Ати выучил Зелимку русскому языку. Зелимка унаследовал от отца его «слишком обычную», неприметную внеш­ность и благодаря этому смог продолжить семей­ную традицию - начал тоже шпионить в интере­сах чеченцев.

Сегодня им предстояли великие дела. Анвару не терпелось поскорее приступить к воплощению задуманного. Лич и Зелимка, между прочим, были весьма подходящими напарниками для боевых операций. В то время, как Лич по натуре был отчаянно-храбрым и безжалостным, Зелимка от­личался осторожностью, немногословностью и верткостью. Себя же Анвар считал превосходным наездникрм и большим знатоком стратегии, что являлось ценным вкладом в общую коллекцию талантов. Предстоящую операцию разработал он сам.

Анвару надоело покорно ждать, когда судьба предоставит ему шанс. Если Казбек предпочел завести семью и вести обычную жизнь добропо­рядочного кабардинского уорка, то он, Анвар, носил в душе неугасимый огонь бунтарства, унас­ледованный от дедушки-чеченца, и поэтому не мог удовлетворится каждодневной скучной рабо­той в конюшнях. Месяцы, проведенные в горах, когда в Кабарде бушевала чума, оставили в его душе неизгладимый след. С тех пор он поддержи­вал связь со своими родственниками, помогая им всем, чем мог: снабжал хорошими лошадьми, передавал собранные по крохам сведения о пере­движении русских войск, вербовал сочувствую­щих среди воинов-кабардинцев, так как не все из них поддерживали политику компромисса, прово­димую старейшинами.

Дата добавления: 2015-06-04