Часть 2 5 страница

Таким образом, одна клауза вложена в другую не непо­средственно, а через другую рекурсивную категорию — гла­гольную группу (VP). Приведенные здесь утверждения о структуре фразовых категорий, входящих в (15), могут быть суммированы в виде следующего множества правил грамма­тики составляющих: VP S NP

(16)

а. б. в. г.

S-+NP

VP-» V

VP-> V

NP-> N

Правило (16а) применяется в (15) дважды, отражая тот факт, что одна клауза S (Einstein discovered relativity theory 'Эйнштейн открыл теорию относительности') вложена в гла­гольную группу другой клаузы S (John knew Einstein discovered relativity theory 'Джон знал, что Эйнштейн открыл теорию от­носительности'). Это правило может быть применено и в третий раз, если (15) вложить в более длинное предложение (17) Martha said John knew Einstein discovered relativity theory 'Марта сказала, что Джон знал, что Эйнштейн открыл тео­рию относительности'. Правила (16а) и (166) образуют кон­тур, т. е. результат применения одного из них содержит ле­вый символ другого. Такое попеременное применение двух правил или, что то же, последовательное вложение клауз друг в друга могут быть теоретически бесконечными. Не важно, насколько длинным становится предложение — оно все равно поддается анализу в терминах того же самого ко­нечного множества правил грамматики составляющих (16). Итак, правила грамматики составляющих в ПГ являют­ся контекстно-свободными. Важно понять, какой интуитив­ный смысл содержится в таком ограничении, наложенном на грамматику составляющих. Это ограничение отнюдь не произвольно, но отражает фундаментальное свойство синта­ксических структур в языках мира: структура синтаксиче­ских единиц, относящихся к некоторой фразовой категории X, не зависит от их окружения, т. е. оттого, в ка­кую составляющую они вложены.

Е.С. Скобликова характеризует этот факт, который она называет «относительной автономностью словосочетания», следующим образом: «Правила построения большинства непредикативных словосочетаний без­различны и безотносительны к общей структуре предложения. Словосоче­тание строится по специфическим правилам «распространения слова» — 1) чаще всего независимо от того, каким членом предложения является

это слово; 2) независимо от того, какую структуру имеет предложение, в которое оно включается — является ли это предложение двусоставным или односоставным, полным или неполным, простым или сложным» [1990: 201.

Например, ИГ может быть подлежащим, дополнением, именной частью сказуемого и т. д., но различие в позиции не влияет на внутреннюю структуру ИГ. Точно так же пред­ложная группа может быть подлежащим, обстоятельством, определением к ИГ, дополнением в глагольной группе и т, д., но ее внутренняя структура не изменяется в зависимо­сти от синтаксической роли. То же верно и относительно клаузы — структура этой фразовой категории остается в ос­новном неизменной независимо от того, является ли она главной, зависимой, сочиненной, сентенциальным актан­том, сирконстантом и т. д.

Под позицией (position) в ПГ понимается место, зани­маемое некоторой синтаксической единицей в структуре предложения, т. е. отображающий эту единицу узел в систе­ме составляющих. Содержательно это соответствует упот­реблению того же термина в неформальном синтаксисе [Ломтев 1958: 17-21; Всеволодова 2000: 163] - отношение некоторого слова или словосочетания к другим словам или словосочетаниям, с которыми оно синтаксически связано.

2.2. Необходимость трансформаций

Итак, правила грамматики составляющих определяют внутреннюю структуру фразовых категорий, причем контек­стная свобода правил обеспечивает независимость структуры фразовых категорий от положения, занимаемого ими в стру­ктуре непосредственных составляющих. Однако далеко не все предложения могут быть получены посредством правил грамматики составляющих.

Рассмотрим, например, английское предложение (18) Who did Mary see __? 'Кого увидела Мэри?'. В соответствии с хорошо известным правилом английской грамматики воп­росительное слово занимает не ту позицию, которую оно должно бы занимать в соответствии со своей синтаксиче­ской функцией (в (18) это позиция прямого дополнения, ко­торое должно находиться после переходного глагола; она обозначена прочерком), а позицию в начале предложения,

перед финитной частью сказуемого (did) и подлежащим (Магу). Сходным образом ведут себя вопросительные слова во французском (Qui est-ce que Marie a vu __?) и немецком (Wen hat Maria gesehen __?) языках. В русском языке на­чальное положение вопросительного слова хотя и не являет­ся обязательным, более естественно и частотно, чем всякое другое, ср. Кого Маша увидела¹? и Маша увидела кого?

Не только дополнения (18), но и обстоятельства (19) в английском языке подчиняются тому же правилу: (19) а. When did Mary see him¹? 'Когда Мэри увидела его?'; б. *Did Mary see him when!’, предложение в. Mary saw him when¹? 'Мэ­ри увидела его когда?' допустимо только в качестве пере­спроса (echo-question), когда говорящий недослышал, на­пример, слово yesterday 'вчера' в предложении Mary saw him yesterday 'Мэри увидела его вчера'.

Можно ли получить предложения типа (18—19) с помо­щью правил грамматики составляющих? Допустим, мы вво­дим особое правило факультативного ввода вопросительно­го местоимения в начале предложения:

(20) S -» (who) NP VP

В силу контекстной свободы правил грамматики соста­вляющих остальная часть предложения (NP + VP) будет по­рождаться таким же образом, как и в отсутствие вопроси­тельного местоимения. Однако легко убедиться, что это при­водит к неприемлемому результату. Дело в том, что присут­ствие вопросительного местоимения в начале предложения скоррелировано с отсутствием какой бы то ни было едини­цы в той позиции, которую занимала бы в предложении обычная, т. е. неместоименная ИГ: (21) a. *Who does John think that Bill saw Mary? букв.: «[Про] кого Джон думает, что Билл увидел Мэри?»; б. Who does John think that Bill saw? «[Про] кого Джон думает, что Билл (его, ее) увидел?»; в. John thinks that Bill saw Mary 'Джон думает, что Билл увидел Мэри'; г.? John thinks that Bill saw 'Джон думает, что Билл увидел'.

Предложение (21а) неграмматично, потому что в пози­ции прямого дополнения появилась другая (невопроситель­ная) ИГ (Магу). В таком случае предложение может снова стать правильным, если устранить либо невопросительное дополнение (216), либо вопросительное слово (21в). Совсем устранить прямое дополнение при переходном глаголе в ан­глийском языке обычно невозможно или почти невозможно

(21г); требуется лишь, чтобы такое дополнение было одно: либо такое, как в (216), либо такое, как (21в), но не оба сра­зу, как в (21 а).

Правила грамматики составляющих не могут одновре­менно применяться к элементам, непосредственно входя­щим в разные составляющие, и поэтому не «справляются» с фактами типа (21)². Здесь перед нами не «развертывание», как это имеет место при применении правил грамматики со­ставляющих, а «исчезновение» составляющей в одном месте и ее «появление» в другом. Метафора «передвижения» выра­жает важный смысл: имеется «нормальная» позиция для всех дополнений и обстоятельств, обусловленная правилами грамматики составляющих. Но если дополнение или обсто­ятельство представляет собой вопросительную группу, оно должно находиться в начале предложения, а в его «нормаль­ной» позиции не может при этом находиться никакой дру­гой элемент.

В таких случаях требуется правило другого рода, прин­ципиально отличное от «развертывающих» правил грамма­тики составляющих, назначение которых — указать, какие составляющие могут, а какие не могут стоять рядом. Эти другие правила затрагивают именно дистантные зависимости между составляющими, т. е. такие, которые могут соединить составляющие, далеко отстоящие друг от друга.

Обобщая дистантные зависимости между составляю­щими, Хомский использовал описательный трансформацион­ный метод, разработанный в начале 1950-х годов его учите­лем 3. Хэррисом [Harris Z. 1981]. Он предположил, что грам­матика включает еще один компонент, который применяет­ся к репрезентации, возникающей на выходе правил грамма­тики составляющих. Речь идет о трансформационных прави­лах, или трансформациях. Компонент, содержащий правила грамматики составляющих, он назвал базовым.

Структура, которая подвергается трансформации, на­зывается глубинной структурой (deep structure, underlying structure), а структура, которая является результатом приме-

² С 1960-х гг. было найдено много способов усовершенствования грамматики составляющих, благодаря которым она получила возможность преодолевать подобные трудности. Наиболее известный способ был предложен в начале 1980-х гг. Дж. Газдаром и Дж. Пуллумом [Gazdar 1982; Gazdar, Pullum 1982]; эта идея, не воспринятая в ПГ, была впоследствии разработана в рамках од­ного из популярных теоретических направлений — «вершинной грамматики составляющих» [Pollard, Sag 1994].

нения трансформации (или некоторого множества транс­формаций) — поверхностной структурой (surface structure).

БАЗОВЫЙ КОМПОНЕНТ

Mary did see who ГЛУБИННАЯ СТРУКТУРА

It ТРАНСФОРМАЦИОННЫЙ КОМПОНЕНТ

Who did Mary see? ПОВЕРХНОСТНАЯ СТРУКТУРА

Описание трансформации состоит из двух частей: опи­сания структуры, к которой трансформация может быть применена (структурное описание, structural description, SD), и описания результирующей структуры, возникающей после применения трансформации (структурное изменение, struc­tural change, SC). Так, трансформация передвижения вопро­сительной группы (ИГ или обстоятельства с вопроситель­ным местоимением, wh-phrase, по сочетанию букв wh-, с ко­торого начинается большинство вопросительных местоиме­ний в английском) имеет следующий вид:

(22) передвижение вопросительной группы SD: X wh-phrase Y SC: wh-phrase X Y

Простейший пример действия трансформации (22): (23) a. Mary saw who yesterday (глубинная структура, в кото­рой прямое дополнение who 'кого' занимает то место, кото­рое и должно занимать в VP) -> б. who Mary saw yesterday 'ко­го Мэри видела вчера'. Цепочка (236) может выполнять роль относительной клаузы (the man [who Mary saw yesterday] 'че­ловек, которого Мэри видела вчера'), или роль самостоя­тельного предложения, при условии, что будет применена еще одна трансформация — трансформация инверсии, в ре­зультате чего получаем (23в) Who did Mary see yesterday¹? 'Ко­го Мэри видела вчера?'

Обратим внимание на переменные X и Y в формули­ровке трансформации (22). Каждая из этих переменных обо­значает произвольную цепочку, в частном случае — пустую, т. е. вопросительная группа может быть извлечена из любой позиции в середине предложения и перенесена через любой материал, располагающийся слева от нее. Например, в анг-

лийском языке вопросительная группа может достаточно легко пересечь границу клаузы: (24) a. did Bill tell [_s Mary saw who] -> 6. who did Bill tell [_s Mary saw] '[Про] кого Билл ска­зал, [что] Мэри [его, ее] увидела?'. X в (24) - цепочка did Bill tell [_s Mary saw, включающая в себя границу клаузы.

Однако, как сразу же выяснилось, формулировки типа (22), допускающие любой вид левого (X) или правого (Y) контекста применения правила, в большинстве случаев не­адекватны. В действительности трансформационные прави­ла чувствительны к тому, какие элементы входят в левый, правый или «внутренний» контекст применения трансфор­мации, причем сами эти элементы никак не затрагиваются трансформационным изменением. К теме ограничений на трансформации мы еще вернемся.

2.3. Трансформационный компонент

Изучение дистантных зависимостей между составляю­щими, предпринятое в порождающей грамматике, привело уже в 1960-е годы к появлению длинных списков довольно сложных трансформационных правил в основном для анг­лийского, но также и для других языков. Приведем приме­ры некоторых наиболее важных трансформаций в упрощен­ном виде. Структурное изменение изобразим не полным по­втором цепочки символов структурного описания, а с помо­щью цифровой записи (каждая цифра соответствует по по­рядку одному элементу структурного описания).

2.3.1. Инверсия (Inversion). Эта трансформация меняет местами ИГ подлежащего и первый из цепочки вспомога­тельных или модальных глаголов (Aux). Основная функция инверсии — выражение вопроса; она иногда также применя­ется при вынесении некоторых элементов в позицию начала предложения:

(25) Инверсия

SD: NP Aux Y 1 2 3

SC: 2+10 3

(0 обозначает пустую цепочку, остающуюся на месте выдвинутого Aux.)

Примеры: (26) a. John can open the door 'Джон может от­крыть дверь'; б. Can John open the door¹? 'Может ли Джон от-

крыть дверь?'; (27) a. You have seen the opera 'Вы видели опе-РУ'; б. Have you seen the opera¹? 'Видели ли вы оперу?'

В предложениях, не содержащих модального или вспо­могательного глагола, Хомский предложил тем не менее вы­делять составляющую категории Aux — показатель времени, числа и лица у финитного глагола (тот самый, который от­сутствует в случае лексического Aux). Тогда правило инвер­сии осуществляется следующим образом (аффикс занимает ту же позицию, что и вспомогательный глагол): (28) a. John -s like fish -> б. -s John like fish 'Джон любит рыбу'; (29) a. Mary -ed go home -» 6. -ed Mary go home 'Мэри пошла домой'. Таким образом, предложения (28-29) структурно полностью параллельны предложениям (26—27). Однако, в отличие от конструкций с фонетически самостоятельными Aux, грамма­тические аффиксы не могут «висеть» в предложении отдель­но от основы. Поэтому в действие вступают еще две транс­формации:

(30) Прыжок аффикса SD: X Aux[+AfT] 1 2 SC: 1 0

2.3.2. Прыжок аффикса (Affix Hopping). Глагольный аф­фикс присоединяется к непосредственно следующему за ним глаголу:

V Y

3 4 3+2 4

[+Affj означает положительное значение признака «быть аффиксом»; если Aux принимает отрицательное зна­чение этого признака (например, если это вспомогательный глагол will), то прыжок аффикса не применяется.

Примеры: вместо (28а) получаем John likes fish, а вме­сто (29а) — Mary went home (супплетивная форма went полу­чается из go-ed по особому правилу).

Прыжок аффикса и инверсия упорядочены: вторая трансформация должна предшествовать первой. Упорядо­ченность применения — важное отличие трансформаций от правил грамматики составляющих, которые применяются неупорядоченно.

2.3.3. Поддержка do (.Do-Support). Предложения (286) и (296) не подлежат трансформации «прыжок аффикса»: в них слово, следующее за аффиксом — не глагол. В таких случаях применяется другая трансформация.

(31) Поддержка do

SD: X Aux[+Aff] X[-V] Y

SC: 1 do+2 3 4

Вспомогательная основа do присоединяет к себе «оди­нокий» аффикс тогда, когда следующий за аффиксом эле­мент — не глагол (помечен отрицательным значением при­знака [V] «быть глаголом»). Применяя эту трансформацию к (286), получаем Does John like fish¹?, а применяя к (296) — Did Mary go hornet

2.3.4. Дативное передвижение (Dative movement). Эта трансформация продвигает косвенное дополнение, вводимое предлогом, в позицию прямого:

(32) Дативное передвижение

SD: V NP to NP 1234

SC: 1+42 0 0

Будучи применено к предложению (33) a. John gave a letter to Mary 'Джон дал Мэри письмо', дативное передвиже­ние превращает его в 6. John gave Mary a letter,

2.3.5. Экстрапозиция (Extraposition). Предикативное оп­ределение к существительному (относительное придаточное) перемещается в конец предложения.

(34) Экстрапозиция

SD: X [_NpNP S] Y
1 234

SC: 1 2 0 4 3

Пример: (35) a. I gave [_NP the gun [_s which I had cleaned}] to my brother] 'Я отдал ружье, которое я почистил, своему брату'; б. / gave [_NP the gun] to my brother [_s which I had cleaned}. Интересно отметить, что в русском языке, в отли­чие от английского, отрыв придаточного относительного от вершинного существительного невозможен (по крайней ме­ре в письменной речи).

2.3.6. Отрицательная трансформация (Negative Place­ment). В сильно упрощенном виде эта трансформация может быть представлена так:

(36) Отрицательная трансформация

SD: not X Aux Y

SC: X Aux not Y

Пример: (37) a. not Bill has received it -> 6. Bill has not received it 'Билл не получил этого'. В том случае, когда отри­цательная частица not «влезает» в результате отрицательной трансформации между аффиксом и глаголом, утрачивается

возможность применения «прыжка аффикса», но становится возможным применить «поддержку do»: not Bill -s see it -» Bill -s not see it -> Bill does not see it 'Билл не видит это'.

2.3.7. Препозиция наречия (Adverb Preposing). Наречие (вернее, наречная группа - AdvP) в соответствии с правила­ми грамматики составляющих находится в конце той соста­вляющей (например, клаузы), к которой оно относится. Од­нако наречие может быть перенесено в начало предложения.

(38) Препозиция наречия

SD: X AdvP Y
1 2 3

SC: 3 1 2

Пример: (39) a. I saw her at school yesterday -» 6. Yesterday I saw her at school 'Вчера я видел ее в школе'.

2.3.8. Опущение эквивалентной ИГ (Equi-NP deletion). Некоторые трансформации учитывают регулярное совпаде­ние референтов (= кореферентность) ИГ в предложении. (Отметим, забегая вперед, что в дальнейшем ПГ отказалась от этой группы трансформаций.) Так, повторное вхождение ИГ с тем же референтом в то же предложение при опреде­ленных условиях опускается.

(40) Опущение эквивалентной ИГ

SD: X NP Y [_s to NP Aux VP] Z 12345678

SC: 1 2 3 4 0 6 7 8

Условие применения трансформации - совпадение (по референту) 2 и 5. Примеры: (41) a. John wants Mary to Mary go home -> 6. John wants Mary to go home 'Джон хочет, чтобы Мэри пошла домой'.

2.3.9. Прономинализация (Pronominalization). Разреша­ется замена ИГ, кореферентной некоторой другой ИГ, на анафорическое местоимение (Pro). При этом полностью вы­ражаемая ИГ называется антецедентом, а ИГ, заменяемая на местоимение, - мишенью прономинализации. Обычно ан­тецедент предшествует мишени.

(42) Прономинализация (сильно упрощенный вариант)

SD: X NP Y NP Z 12345

SC: 1 23 Pro 5

Условие применения то же, что и в предыдущей транс­формации: 2 кореферентно 4. Пример: (43) Mary knows that Hove Mary -* Mary knows that I love her 'Мэри знает, что я люблю ее'.

2.3.10. Рефлексивизация (Reflexivization). Особый слу­чай трансформации над кореферентными ИГ — замена од­ной из них на рефлексив. В главе VI 2.2.2 уже шла речь об особых условиях употребления этого класса местоимений.

(44) Рефлексивизация

SD: X NP Y NP Z
1234 5

SC: 1 2 3 4[+Refl] 5

Условия применения рефлексивизации — кореферент­ность 2 и 4, а также отсутствие между ними границы катего­рии S (клаузы). Примеры: (45) John saw John -» John saw him­ self 'Джон увидел себя'; (46) You mustn ‘t blame you -> You must­n’t blame yourself 'Тебе не нужно обвинять себя'.

2.3.11. Номинализания (Nominalization). Эта трансфор­мация превращает финитную клаузу в ИГ.

(47) Номинализация (фрагмент правила):

SD: X NP Aux V NP Y 123456

SC: I 5+’s 4[+N] by+2 0 6

[+N] обозначает здесь словообразовательный переход глагола в существительное типа destroy 'разрушать' -> destruc­tion 'разрушение',/ty 'лететь' -flight 'полет'. Примеры номи-нализации: (48) The enemy destroyed the city 'Враг разрушил город' -> the city’s destruction by the enemy 'разрушение города врагом'.

Приведенного списка достаточно, чтобы получить об­щее представление о характере трансформационного компо­нента, каким он выглядел в ПГ в 1960-е годы.

3. Необходимость ограничений на правила

Два компонента ПГ - правила грамматики составляю­щих и трансформационные правила - в своей совокупности могли в первом приближении решить задачу описания анг­лийского синтаксиса. Однако основной задачей ПГ было не описание, а объяснение наблюдаемых фактов. Объяснитель­ной силой обладает только такая теория, которая наклады­вает достаточно серьезные ограничения на тип и форму пра­вил, возможных в языке. Обилие трансформаций и правил грамматики составляющих, допустимых в этом варианте ПГ, оказалось чрезмерным — теория разрешала слишком много

таких языковых фактов, которые в реальности не наблюда­ются. В центр внимания вышла проблема поиска ограниче­ний на допустимый вид правил. Теоретически ограниченное правило обладает меньшей выразительной силой, т. е. допускает меньшее число фактов; соответственно мень­шей выразительной силой обладает и диктующая эти огра­ничения теория грамматики. Важно, чтобы правила были ограничены таким образом, чтобы, с одной стороны, описы­вали все наблюдаемые факты и, с другой стороны, не допу­скали реально не существующих фактов - иначе говоря, чтобы они не обладали чрезмерной выразительной силой.

Можно привести яркий пример того, насколько важные последст­вия могут иметь ограничения на правила, - пример сравнительно-истори­ческого языкознания. В основе сравнительно-исторического метода лежит достаточно простая теория родства и исторического изменения языков, сформулированная в своих основах еще младограмматиками в XIX в. и до­ныне остающаяся незыблемой. Эта теория объясняет не все факты исто­рических изменений в языках, но то, что она в состоянии объяснить, — наиболее важная и значительная часть этих фактов.

Правила, с которыми имеет дело сравнительно-исторический ме­тод, — это правила спонтанных и позиционных звуковых изменений, свя­зывающие фонетический облик слов на двух различных хронологических уровнях. Например, фонеме *п праиндоевропейского языка в славянском соответствует у (ы); праиндоевр. *dhum- > русск. дым, праиндоевр. *sun- > русск. сын и др.; с- в латинском соответствует французскому сЛ-: лат. carbo 'уголь' > франц. charbon, лат. caldus 'горячий' > франц. chaud и др.; сла­вянскому ё - украинское /: х1ёЬъ - хл1б, mesto - м\сто и т. п. Один из важ­нейших тезисов теории сравнительно-исторического языкознания пред­ставляет собой ограничение на вид правил фонетического из­менения (или фонетического закона), которое часто приводят в формули­ровке «фонетические законы не знают исключений». В действительности здесь подразумевается следующее: «Спонтанное изменение фонемы или последовательности фонем X не может быть альтернативным (т. е. иметь форму X -» Y или X -> Z)». Это ограничение, запрещающее спонтанное аль­тернативное развитие без позиционного распределения вариантов (напри­мер, фонема / не может «когда хочет» переходить в d, а «когда хочет» — ос­таваться /), выглядит на первый взгляд очень «скромным» и мало значи­тельным. Однако в действительности оно имеет громадное значение — именно благодаря этому ограничению становится возможным заниматься фонетической реконструкцией и приходить к убедительным выводам о строении фонологических систем праязыков.

Уже в 1960-е годы Хомский и его последователи при­шли к выводу, что трансформационный компонент ПГ в том

виде, в каком он тогда существовал, неспособен к эффек­тивному решению объяснительных задач теории. Теория на­кладывала слишком слабые ограничения на вид трансфор­мационных правил. В результате теоретически допустимыми оказывались, например, такие трансформации, как, скажем, 1) перестановка местами подлежащего главного предложе­ния и дополнения придаточного, или 2) согласование по лю­бой грамматической категории любых слов в предложении, или 3) добавление в предложение любого числа любых слов или, наоборот, 4) удаление любого фрагмента синтаксиче­ской структуры, и т. п.

Можно, фантазируя, придумать еще сколько угодно «правил», подобных 1-4), которые, во-первых, не засвиде­тельствованы ни в одном языке, а, во-вторых, как подсказы­вает нам интуиция, скорее всего и вовсе невозможны. Одна­ко теория трансформаций не могла правдоподобным обра­зом отделить допустимые трансформации от «трансформа­ций» вроде 1—4): теоретически допустимыми оказывались и те, и другие. Тем самым она не достигала главной цели ПГ - объяснить, каким образом при овладении языком уда­ется быстро и эффективно усвоить реально существующие в языке правила и отбросить необозримое множество ложных гипотез, подобных 1-4).

В синтаксической концепции Л. Теньера накладывались достаточ­но строгие ограничения на синтаксическую структуру, однако граммати­ческие правила, превращающие одну структуру в другую, - Теньер назы­вал такое соответствие между структурами «транслятивной функцией» -могли обнаруживать ничем не ограниченное разнообразие. Транслятивная функция «позволяет бесконечно дифференцировать элементы предложе­ния, переводя любое ядро [синтаксическая единица, заполняющая узел синтаксической структуры. - Я.Т.\ в теоретически бесконечное число ядер другой природы (т. е. относящихся к другим категориям)» [Теньер 1988 (1959): 93]. Ясно, что если грамматические правила проявляют ничем не ограниченное разнообразие, то задача создания теории таких правил оказывается совершенно нереальной.

«Основной недостаток теории трансформационной грамматики за­ключается в ее необыкновенной широте и описательной силе. По сути де­ла все что угодно можно выразить с помощью системы составляющих (phrase marker), т. е. выражения с правильно расставленными скобками и отрезками в скобках, помеченными названиями категорий. Получается, что любое вообразимое правило может быть описано в терминах транс­формаций. Таким образом, проблемой, критически важной для того, что­бы превратить трансформационную грамматику в содержательную тео-

рию, обладающую объяснительной силой, являются ограничения, кото­рые следует наложить на категории допустимой системы составляющих, допустимой трансформации и допустимой деривации» [Chomsky 1972: 124-125].

Рассмотрим эту проблему более конкретно на примере одной из трансформаций, которая не упоминалась в п. 2.3 — трансформации пассива.

(49) Пассив

SD: X NP Aux V NP Y by* Z

123 4 5 6 7 8 -»

SC: 1 5 3+be 4+еп 06 7+28

Выражение +еп в данном случае обозначает форму пас­сивного причастия (Past Participle), +be означает сочетание элемента Aux с формой вспомогательного глагола (с некото­рыми ограничениями, которые нас здесь не интересуют). Пример: (50) a. The enemy -ed destroy the city by 'Враг разру­шил город' (глубинная структура) -» б. The city was destroyed by the enemy 'Город был разрушен врагом' (поверхностная структура).

Эта формулировка достаточно хорошо соответствует фактам английского языка, однако с теоретической точки зрения вызывает ряд вопросов, обсуждение которых мы в основном заимствуем из [Riemsdijk van, Williams 1986: 35-57]):

Вопрос 1. Может ли трансформация без всяких ограни­чений формулироваться в терминах конкретных слов и мор­фем конкретного (английского или любого другого) языка, таких, как be, -en и by, и не было бы желательным придать ей более абстрактный вид? Ведь если трансформации вовле­кают конкретные служебные слова и морфемы, их вид ока­зывается бесконечно разнообразным и едва ли поддающим­ся ограничению — число конкретных слов и морфем в язы­ках мира необозримо велико, поэтому необозримым окажет­ся и множество правил, в которые они могут быть в прин­ципе вовлечены.

Вопрос 2. Правило (49) включает два передвижения -элемент 2 перемещается к предлогу by, а элемент 5 передви­гается в позицию 2. Возникает вопрос, сколько передвиже-

³ Предлог by, который в самых ранних вариантах ПГ вводился трансформа­цией пассива, начиная с работы [Lees 1964] рассматривался как элемент ба­зовой структуры; это было связано с неудобством создавать в результате трансформации новую предложную группу, которая не вводилась правила­ми грамматики составляющих.

ний может включать в себя одна трансформация? Или ши­ре - сколько одна трансформация может включать в себя вставок, стираний, подстановок, присоединений и подобных им элементарных операций?

Вопрос 3. В структурном описании трансформации со­держится упоминание, наряду с несколькими контекстными переменными (X, Y и Z), пяти постоянных величин (= кон­стант) — двух NP, Aux, V и by. Ограничено ли каким-то об­разом число констант, которые может содержать в себе опи­сание трансформации?

Дата добавления: 2015-07-02